— Чтобы ты, отец, любил новорожденного всем сердцем, а дитя чтобы спало в вашем доме спокойнее, чувствуя силу и заботу отца.
Знала умная женщина, что и когда сказать!
Ой, да чего только ни придумывала она, чтобы сплотить молодую семью вокруг новой жизни, придать сил матери или урезонить непутевого отца. Тут были и первые купания младенца — производимые то ею лично, то молодыми родителями под ее присмотром, — и первые прогулки на свежем воздухе, и первое переодевание в распашонки.
— Купайте ребенка каждый день вплоть до Крещения, — учила она, — пока не помоется он в воде, святой в этот день на всей земле.
— А потом?
— И потом купайте, — улыбалась Ефросинья Алексеевна, — только вода уже снова будет обыкновенной.
А то еще после свадьбы парила молодую семью в бане, говоря, что очищает их от старых грехов перед тем, как они возьмут на себя ответственность за маленького человека.
Одной семье демонстрировала один ритуал, другой придумывала что-то иное. И молодые матери спустя время перешептывались, почему так, а не иначе поступила с ними их повивальная бабка.
Из своей роли Ефросинья Алексеевна не выходила никогда, ибо повивальное дело стало ее судьбой. Родовспомогательные обязанности накладывали на нее определенные этические требования. Так, Ефросинья Алексеевна не могла капризничать, отказываться пойти на роды, ссылаться на недомогание или на свои срочные дела, тем самым якобы занимаясь вымогательством. Это считалось большим грехом. О ее человеческих качествах и говорить нечего — она должна была вести себя безупречно, иначе… иначе…
Так и продолжалось до 1889 года.
И вдруг овдовел звонарь Пантелей Савельевич Сотник, довольно симпатичный мужчина, воспитанный в культурной среде. Пока продолжался год строгого траура по жене, батюшка ближе знакомил звонаря со своей сестрой, которой успело исполниться 26 лет. Наконец Пантелей Савельевич понял, что лучшей жены ему не найти. Несмотря на то что девушка была моложе его на 16 лет, чувствовалось, что она серьезно влечется иметь семью, поэтому сможет заменить мать его детям-подросткам, да и к нему будет относиться с нежностью и заботой.
Так оно и случилось.
Ефросинья Алексеевна приняла испуганных сирот своего мужа всем сердцем, а с него самого и вовсе, как говорят в народе, пылинки сдувала. Вообще, замужество очень изменило ее, проявив вдруг кротость нрава и решительность.
Это довольно редкое сочетание качеств многих ставило в тупик, но именно оно позволило ей, после того как без посторонней помощи родила первых своих детей, стать знатной на всю округу сельской повивальной бабкой.