В шифрованной телеграмме Ежова от 20 октября 1936 года говорилось: «Передаю вам личный приказ «Хозяина» (так между собой называла Сталина правящая элита СССР. — Э. И.)... Вместе с послом Розенбергом договоритесь с главой испанского правительства Кабальеро об отправке золотых запасов в Советский Союз. Используйте для этой цели советский пароход. Операция должна проводиться в обстановке абсолютной секретности. Если испанцы потребуют расписку в получении груза, откажитесь это делать. Повторяю: откажитесь подписывать что-либо и скажите, что формальная расписка будет выдана в Москве Государственным банком. Назначаю вас лично ответственным за эту операцию. Розенберг проинформирован соответственно» (Царев О. Роковые иллюзии / О. Царев, Дж. Костелло. М., 2011. С. 292—293).
Послание было подписано «Иван Васильевич». Так Сталин подписывал самые секретные послания. Орлов прекрасно понимал, что означала эта телеграмма: он отвечал головой в случае неудачи.
Когда Александр Михайлович добрался до пещеры, где было спрятано золото, он увидел, что она забита тысячами деревянных ящиков одинакового размера и тысячами мешков, уложенных друг на друга. В ящиках находилось золото, а в мешках были серебряные монеты. Шестьдесят моряков-подводников ожидали там наготове. Это было сокровище Испании, накопленное испанской нацией за века!
Основная часть золотого запаса Испании была тайно перевезена в порт Картахена в 7900 ящиках. Даже главному военно-морскому советнику — будущему Наркому Военно-морского флота СССР Н. Г. Кузнецову, руководившему отправкой, сообщили, что это никель для танковой промышленности.
На завершение всей операции потребовалось три ночи, поскольку перевозить золотые слитки днем было невозможно из-за постоянных воздушных налетов.
Каждый ящик весил 145 фунтов и содержал огромную сумму в золотых слитках, золотых песетах, французских луидорах и английских соверенах. На рассвете третьего дня число ящиков, по подсчетам Орлова (7900 ящиков), оказалось на 100 больше, чем по официальным данным испанцев. Он решил на этом этапе не ставить под сомнение правильность подсчетов испанского министра финансов, опасаясь, что если счет начальника испанского казначейства Мендеса-Аспе окажется правильным, то Сталин обвинит его в присвоении двух грузовиков золотых слитков.
После отбытия из Картахены четырех окрашенных в серый цвет грузовых судов Орлов сообщил в Москву об их отправке двумя отдельными шифротелеграммами: в первой он предупреждал штаб-квартиру НКВД о том, что будет употреблять слово «металл» вместо слова «золото».