Так бывает, что решение приходит внезапно, словно ответ на мучавший вопрос кто-то нарочно подсовывает. Прогуливаясь по саду, Маша вспомнила, как начинала проект, как обсуждали первые наброски. Особых пожеланий у заказчика не было, но ей сказали, что он молодой одинокий мужчина. Только на это она и ориентировалась, а еще на то, что когда-нибудь у молодого одинокого мужчины обязательно появится семья, дети. Поэтому в саду решено было устроить лабиринт из кустарника, детки же так любят играть в прятки и салочки.
Тогда Маша не предполагала, что вскоре все круто изменится, закрутив ее, словно в водовороте, и позже, гуляя по зеленому лабиринту, она будет думать о маленькой жизни, которая, вероятно, уже живет в ней. И еще о многом будет размышлять, шагая по хрусткому гравию и вдыхая воздух, пропитанный запахами увядшей листвы и осенней влаги.
Как известно, у человека два способа познания действительности. Что-то постигается разумом, а что-то возможно познать только сердцем. После отношений с Константином Маша перестала верить своему сердцу. Оно у нее глупое, наивное. Доверчивое. Чтобы уберечь себя от дальнейших ошибок, пыталась поступать по уму, совсем не слушая то, что говорит сердце, но только ничего хорошего из этого все равно не выходило.
Душила себя, запрещала, а все равно влюбилась в Бажина, привязавшись к нему крепкой ненормальной связью. Она какая-то другая, эта привязанность. Необъяснимая для нее, незнакомая. Ее и любовью-то не назвать. Может оно и правильно. Как-то опошлилось это слово после Костика, потеряло душевный смысл, обесценилось. Замарал его Костя, изгадил. Отмыть бы теперь, очистить от всей этой грязи…
Бажин как-то сказал, что у него рука горит, когда он к ней прикасается. Так и у Машки руки горели, когда его обнимала. Одним взглядом и сковать, и расслабить мог. Но попросила обойтись без громких признаний, боясь, что скажет он «люблю», а ответить она ему не сможет. Не оттого, что такого не чувствует, а потому, что язык не повернется.
Запоздалый солнечный луч блеснул где-то меж карминно-красных бересклетов. Маша обернулась на шорох и радостно вздрогнула. По дорожке с широкими ступенями к ней шел Бажин. Она двинулась ему навстречу, ощущая внутри торжественную тревогу, схожую с той, какую испытывают на первом свидании. Или не на первом, но на очень важном свидании, с очень важным и дорогим человеком.
Приблизившись, Мария несмело, но тепло улыбнулась; стиснула холодными руками полы его распахнутого пальто и потянулась к губам. Виталя прижал ее к себе за плечи и поцеловал. Через мгновение оттолкнулся, будто собираясь отпустить, но снова крепко и горячо приник.