Потом они некоторое время стояли обнявшись и храня интимное молчание. Просто глядя друг другу в глаза и думая каждый о своем.
— Я даже не ждала, что ты сегодня так рано приедешь.
— Ты меня всегда должна ждать.
— Хорошо, — улыбнулась Маша, — я буду ждать тебя всегда. Как дела?
— Снова через одно место.
— Почему это? — изумилась она. — Я же тебе позвонила, все сказала, чтобы ты спокойно работал. Почему все снова через одно место?
— От радости, — серьезно сказал Виталий, а Машу, наоборот, захватило веселье.
Но она быстро успокоилась, словно охладившись внезапным порывом ветра, и спросила, стараясь сделать это небрежно:
— Скажи, а ты хочешь детей?
— Конечно. Обязательно. Если бы я до этого не хотел иметь детей, то сейчас я бы их точно захотел.
— Да? — доверчиво переспросила Маша.
— Да, — с уверенностью кивнул Бажин.
— Давай прогуляемся еще.
— Давай потом, а? У нас есть дела поважнее.
— Наше дело надо делать с утра.
— Неделя задержки. Уже и так все понятно будет. Маня, пошли, я же сдохну до утра. Спать сегодня не смогу.
— Я волнуюсь. — Доверчиво приникла к нему.
— Я тоже. Представь себе.
— Меня аж подташнивает.
— Да? — довольно переспросил он.
— Да.
— Класс. Пошли. — Крепко взял Машку за руку, и они направились домой.
Не врала она: весь день ее подташнивало. Возможно, от волнения. А сейчас, после этого разговора, низ живота заныл, будто подтверждая мысли и предположения.
Медлить не стала, сразу поднялась в спальню, попросив Виталю ждать ее внизу.
Он, конечно, послушал, сделав вид, что жутко хочет кофе. Надо же чем-то занять себя эти несколько минут. И растянуть бы, пить медленно, но опустошил чашку в два глотка и снова остался наедине с самим собой. Мерил шагами гостиную. Стоя у широких окон, любовался садом.
Позвонил Маслову и Мелеху… И снова тишина, и снова тягостное ожидание.
Не помнил себя таким. Не мог сказать, когда испытывал такое ощущение — и радостное, и тревожное одновременно. Нервный смерч какой-то.
Несколько минут кажутся вечностью.
Боже, как он хотел, чтобы это оказалось правдой! Как он хотел, чтобы его Маняша была беременной!
Весь сконцентрировавшись на этой мысли, все посматривал на лестницу, все прислушивался, ждал, что вот-вот услышит быстрый Машкин топоток.
Наконец устав испытывать свое терпение, ринулся на второй этаж. В спальне Маши еще не было, поэтому постучал в дверь ванной комнаты.
— Маша!
Она молчала, и, забеспокоившись, Виталий постучал снова. Когда и второй раз ему не ответили, распахнул дверь.
Машка сидела на подстолье раковины и вытирала полотенцем мокрое лицо. Мокрое оно было не от воды. Она плакала. Ревела. Пытаясь что-то сказать, сглатывала ком в горле, глубоко вздыхала, но все равно не могла выдавить из себя ни слова. Потом показала ему два пальца.