— Все хорошо, мамочка, еще не родила. Что, больше и нет у вас забот, кроме моего живота? — в очередной раз смеялась Мария, отчитываясь перед Аллой Давыдовной о своем самочувствии. — Вы вместе? Да? Жду.
Мама с Элькой снова совершили налет на магазины и теперь собирались привезти все купленное. Убеждать, что не нужно покупать на первых порах маленькому столько одежды, бесполезно — проще смириться. Тем более о своих радостных хлопотах Маша могла говорить бесконечно.
Особенно с Элей.
Признаться, были поначалу опасения. Боялась Эле говорить о беременности. Понятное дело, судьба сама распоряжается, кого подарками одаривать, а кого наказывать, но все же. Самое страшное — когда женщина лишена радости материнства. В этом главное женское предназначение, что бы ни говорили. Однако Эля своим поведением дала понять, что переживать не за что: не собиралась она ни плакать, ни завидовать, а всей душой хотела разделить Машкино счастье.
— Ой, Машенька, что мы тут принесли! — чуть ли не с порога начала мать.
— Пойдемте наверх, — сразу позвала Маша, не дав матери и подруге присесть в гостиной, — у Витали и Ромы свои разговоры. А мы сначала в
детскую поднимемся, потом чайку попьем, ладно?
— Тогда конечно, — согласилась мать. — Все как полагается. У них свои беседы, у нас свои.
Пока Машка была с ними и ждала своих гостей, Виталий не начинал интересующий его разговор. Теперь можно наконец говорить свободно.
Ничего тайного в обсуждаемой теме не было, но слишком много чести для Юдина при беременной жене его обсуждать, вызывая ненужное волнение. После того рассказа про психушку ее от одной фамилии потряхивало.
Вчера суд по иску Генпрокуратуры принял решение изъять акции Юдина в пользу государства. Меньше чем за полгода Станислав Игоревич лишился всех своих активов.
— Ну что, Роман Георгии, теперь осталось и нам дождаться своего кусочка от праздничного пирога, — довольно сказал Бажин.
— Угу, только бы про нас не забыли от большой радости.
— Я им забуду. Я тогда сразу про очередной транш в РОСНАНО забуду.
— Они не переживут.
— Если Генпрокуратура потребует взыскать с Юдина еще и дивиденды, которые он получал с момента незаконной приватизации, то ему проще
повеситься. Вернуть он их не сможет. Никак и никогда.
— Пока ничего такого не потребовали. Адвокаты, кстати, уже заявили, что рассматривают возможность подачи апелляции.
— Это бесполезно. Просто формальность для инвесторов.
— Жмут на то, что исковая давность — три года — истекла. Якобы Счетная палата уже выявляла нарушения в ходе этой приватизации, копия отчета направлялась в Росимущество, но все спустили на тормозах. Только вот представитель Росимущества, поддержавший требования об изъятии акций, сообщил, что ведомство узнало о незаконности сделок из иска Генпрокуратуры. Ни днем раньше, ни днем позже.