— Кому уже продал песни, расскажешь? — спрашивает.
— Одну в наш городской ВИА, две другие для женского голоса певице из областной филармонии. Одна из них «Дальнобойщик». Вы слышали ее. Девочка, которой ее подарил, так решила, — признаюсь.
— За сколько их купили, не скажешь? — допытывается.
— Дорого, для нашего городка и областного центра, — намекаю на столичные возможности.
Антоновна обиженно поджала губы.
— Все равно, ты очень дорого запросил, — задумчиво заявляет она.
— На какой гешефт Вы рассчитываете, если не секрет? — откровенно спрашиваю.
Антоновна пристально смотрит на меня и задумчиво произносит:
— Евгений говорил мне, что ты очень необычный молодой человек. Теперь я и сама…, — замолчала. — Конечно, я рассчитываю на небольшой процент, — признается неохотно. — Все будет зависеть от человека, к которому мы едем.
— Чем думаешь заниматься после школы? Музыкой? — интересуется, думая о другом.
— Нет. В институт пойду, — признаюсь.
— Все, поехали, — сообщает, взглянув на часики, и лезет в сумочку за кошельком.
Достаю и кладу на стол рубль.
— Я заплачу, — нерешительно заявляет Антоновна.
Пожимаю плечами и выхожу из-за стола, «забыв» рубль на столе.
В машине предлагаю:
— Вы можете рассчитывать на десять процентов с каждой проданной песни. Или тысячу, если поможете зарегистрировать песню в ВААПе.
— С ВААПом я тебе вряд ли помогу, — задумчиво признается она. — Надо бы с Евгением посоветоваться, — решает и поворачивает к обочине, останавливаясь у телефонной будки.
Возвращается. Едем дальше.
— Евгений тоже не знает. Пообещал разузнать про регистрацию. Вероятно, потребуются немалые деньги, — сообщает, взглянув на меня.
«И здесь хотят заработать жуки!» — думаю с неприязнью.
Приехали к старому пятиэтажному дому. Дом был с всякими архитектурными изысками. Поднялись на четвертый этаж по широкой лестнице. Между лестничными пролетами было пустое квадратное пространство. «Для лифта, что ли?» — возник вопрос, «для подъема крупногабаритной мебели», — пришел ответ от памяти будущего.
На звонок открыл дверь невысокий седоватый мужчина, лет пятидесяти, одетый в халат на белоснежную рубашку с галстуком. С интересом посмотрел на меня и расцеловался с Антоновной. Антоновна представила нас:
— Сережа Соловьев, Иосиф Аркадьевич!
Пожали руки.
«Рука мягкая, теплая», — мысленно отмечаю.
— Проходите, пожалуйста, — приглашает рукой вглубь просторной роскошной квартиры.
Не снимая обуви, проходим в просторную комнату. Оглядываюсь. В углу рояль, вдоль стен вычурные диванчики и стулья. В другом углу столик с букетом живых цветов, похоже на антикварный со стульями на гнутых ножках. У входа какие-то статуи, в углах вазы. У левой стены белая мебельная стенка, в тон со светлыми стенами. Комната, да и вся квартира оформлена богато и со вкусом.