Девушки смеялись, наслаждаясь шоппингом, подшучивая друг над другом, примеряя наряды, выбирая сумочки, меряя туфельки и украшения. Оливия забыла, когда в последний раз ей было так хорошо и весело, она забыла о вчерашнем полете, полностью погрузившись в развлечения. Пока Нина не напомнила ей об этом:
— Кто — нибудь звонил Даниэлю или Марку? Мы даже не знаем, чем закончилась эта история.
Резкий стопор надавил тормозом на хорошее настроение. Кто ее тянул за язык?
— Я не звонила, — пожала плечами Мирем, — а ты, Оливия?
Они издевались. Как она могла ему звонить, если от одного его голоса ее передергивало. И она не знала его номер телефона. И желания знать его не было.
— Нет, — ей даже было не интересно, чем закончилась история. Но сердце как — то стукнуло громче и в памяти вновь всплыл его образ, крепко сжимающий ее в своих объятиях. На секунду показалось, что она до сих пор чувствует его тепло.
— Мы одна семья. — Произнесла Нина. — Ему надо позвонить.
Она достала мобильный телефон, ища его имя в списке и найдя, нажала на «вызов».
— Не берет, — Нина нажала отбой и положила телефон на стол.
— Позвони Марку, — нахмурилась Мирем, — может они в пьяном угаре после вчерашнего?
— Даниэль не пьет. — Произнесла Нина и встала, беря десертную тарелку. Они сидели в итальянском ресторане, наслаждаясь кофе и пиццей. — Пойду возьму еще мороженного. Кто со мной?
Мирем засмеялась и тоже встала, смотря на Оливию.
— Я не хочу, — кивнула та, провожая взглядом девушек. В голове крутилось только одно- несправедливость. Разве можно отчитывать Даниэля за то, что он спас человека? Да, он жертвовал чужими жизнями, но он был уверен в своих силах. Оливия верила ему в тот момент. А сейчас она наслаждается жизнью, когда он, возможно, переживает не самый лучший период. Ее мысли прервал звонок телефона Нины, лежащий на столе. Оливия машинально посмотрела на входящий вызов и сердце стукнуло снова сильнее чем обычно. Даниэль. Ее мозг говорил— не трогай; ее совесть кричала — бери. И она взяла телефон, отвечая на вызов, ненавидя себя за то, что взяла чужой телефон.
— Алло.
— Нина, ты мне звонила?
Вновь этот голос. Вновь заставляет нервничать ее:
— Это не Нина, она отошла…
Оливия даже не договорила, он перебил ее:
— Чистый английский. Я кажется знаю, кому он принадлежит. Скажи, что это всего лишь сон и мне снится ужас в виде Оливии Паркер.
Именно это она и хотела сказать, не успела. По голосу он был даже очень бодр. Но говорить гадости он всегда мог с бодростью.
— Я слышу ты в хорошем настроении, это значит, что тебя не распотрошили на летном собрании. Скорее члены собрания устали от твоих объяснений и выгнали тебя вон. Другого объяснения твоего хорошего настроения и дерзкого языка я не нахожу. Всего хорошего, капитан, я передам Нине, что ты в полном здравии. К моему сожалению. Ели честно, думала, тебя отстранили от полета.