— И я должна просто поверить?
— Проверь, — Эремерт приподнял бровь и развел руками, как бы расписываясь в нежелании что-либо еще ей доказывать.
— Как?
— Как и раньше. Когда уснешь — отправь свое сознание в приграничье.
Похоже, Аори и впрямь не пришел в голову столь очевидный вариант. Ее бровки удивленно приподнялись, глаза округлились, взгляд ощутимо утратил в осмысленности. Эремерт искренне насладился пантомимой, правда, для полного счастья еще б рот приоткрыла, но пришлось довольствоваться малым.
— Что, пригласить Лану? Или потерпишь до ночи?
— Э…
— Постарайся только не провалиться слишком глубоко. С Веррейном связи нет.
— Он погиб?
— Мы найдем его и поможем, как только Грань стабилизируется.
— Когда?
— Пара лун.
Она встала с койки, повернулась к окну. Теперь Эремерт не видел лица — только силуэт в контровом свете.
— Не теряй связи с реальностью, Аори. Что бы ты ни увидела на Грани, кого бы ни встретила… Это лишь призраки. Не ошибись, выбирая между ними и настоящим.
Аори не ответила, лишь ссутулилась еще сильнее.
Неправильно запирать ее наедине со своими мыслями. Но что еще делать, если эти мысли невозможно понять ни одному логически мыслящему существу?
— Скажи, дорогуша, ты что, избегаешь встречи с Лейтом?
Аори всхлипнула и тут же насильно проглотила этот всхлип. М-да, топорно Веррейн поработал.
— Он же все знает… Что мне делать…
— Ты всегда сможешь вернуться в Арканиум. Назвать нас семьей было бы крайним преувеличением, но друг друга мы не бросаем.
— Считаешь, мне нужно уйти?
— Не уйти, нет. Но пусть Арканиум будет только работой, а не всей жизнью. Ты — единственная изменяющая с активным маяком.
— Это хорошо или плохо?
Аори, наконец, взяла себя в руки не только в прямом, но и в переносном смысле. Она принялась мерять шагами комнату, в которой очнулась, и которую успела изучить от и до. Шестнадцать шагов, двадцать… Счет всегда зависел от того, как шагать.
Мягкий ворс ковра по центру или холод лакированного паркета, если в обход. Быстрые, длинные шаги или короткие, едва переставляя ноги.
— Это — противоестественно. Те, кто инициируют изменяющих, обычно долго не живут.
— Постой, — ее замутило. — Мой маяк — это Тройн?
— Не городи ерунды, ты что, к нему вернулась? Твой маяк — Лейт.
Тошнота не отступала, и Аори обожгло еще одной мыслью. Меньше всего хотелось делиться ей с чешуйчатым измененным, но с кем еще? Сколько бы ни было в его словах злого сарказма, Эремерт никогда не отказывал в помощи. И делал лишь то, что должно быть сделано.
— Я…
— Ты. Дальше.
— То, что случилось… с Тройном… — она уставилась на ковер. Щеки горели, и смотреть в глаза измененному не было никаких сил. — Я же могла…