После этой реплики в помещение вплыл небольшой пузатый дедок, разодетый в парчу и шелка, с намотанной на плюгавой голове чалмой. Сосисочные пальчики были унизаны огромными перстнями, на груди болтались несколько золотых цепей, на той же чалме красовалась огромная брошь. В общем, ювелирная лавка на выезде. От блеска этого пидстаркуватого вьюноши рябило в глазах, и начинала болеть голова. А ведь он еще и рта не раскрыл. Дядечка целенаправленно процокал по мраморному полу мимо строя замерших прелестниц прямо в сторону тоскливо глядящей перед собой Василисы. Это же надо, а у нас оказывается комплексы, тапки-то на каблучочках сантиметров этак с пять, да еще и с металлическими набойками. Вот мне интересно, это сделано исключительно из тех соображений, чтобы о приближении султана Шахрияра знали все подданные? Неужели его так боятся? По виду и не скажешь, сплошное же благолепие на луноликом лице, прям хоть к ране прикладывай.
Дедок остановился напротив Василисы и с обожанием уставился на ее грудь, выступающую над кольчужным топом. Но его взгляд на ней задержался недолго. Рядом с Василисой стояла Яга, за ней я с любимым ирокезом, а потом Алена с ведром.
— А у нас пополнение однако, — сказал Шахрияр с придыханием, — и какое интересное.
Первой пристальному осмотру подверглась Яга, которая, не долго думая, скинула свою юбку и щелкнула хлыстом по полу прямо у самых ног повелителя гарема. Дедок непроизвольно подскочил на ровном месте и чуть не хлопнулся в обморок от избытка впечатлений.
— Покушение! — заверещал он прямо на ухо главному евнуху.
— Это не покушение, вашество, это эксклюзив! — не растерялся старый пройдоха, и загнул речь на полчаса все про ту же халву. Под конец Шахрияр чуть из штанов не выпрыгивал от нетерпения опробовать новую наложницу, но, слава богу, удержал себя в руках.
— А дальше? — султан уже с откровенным интересом стал разглядывать наши с Аленой фигуры. Я, не долго думая, улыбнулась, оголяя вампирьи клыки, которые успела наколдовать во время прочувствованной речи евнуха. Я как-то совсем не горела желанием скрасить сегодняшнюю ночь старому ловеласу. Как я и думала, он от меня отшатнулся и с надеждой уставился на Алену и ведро. Алена, перетянутая корсетом, после принятия на грудь подноса с фруктами и сладостями, еле дышала, доведя личный рекорд пучеглазости до максимума. То, что бедолага не смогла в себя затолкать, она решила припрятать на черный день в ведре. Видимо дни ожидались очень черные, потому как ведерко было под завязку набито всем без разбору, до чего смогла дотянуться наша любительница сладкого.