— Извинись, — повторил Егор с еще большим нажимом. — Перед. Нашей. Гостьей.
Слова звучали, как хлесткие удары.
Безапелляционно. Жестко. Резко.
— Извините, юная леди, что мог случайно задеть вашу ранимую душевную организацию, — сквозь зубы проговорил ученый.
Несколько долгих мгновений мужчины сверлили друг друга упорными, неприязненными взглядами, а потом игру в гляделки разорвал внезапный звонок мобильного.
Егор быстро достал телефон, глянул на дисплей и немного замялся перед тем, как ответить. Когда же приложил мобилку к уху, то даже переменился в лице.
— Я сейчас буду, — коротко ответил он после небольшой паузы, потом повернулся ко мне и неловко оправдался. — Мне срочно нужно отойти. Илларион осмотрит тебя, а потом приведет в столовую. Верно?
— Верно, — с иронией отозвался ученый.
— Не бойся, ладно?
— Ладно, — непонимающе кивнула я лишь потому, что явственно чувствовала — Егору необходим мой ответ.
Получив его, мужчина не сдержал вздох облегчения. Напоследок одарив друга предупреждающим взглядом, Егор с видимой неохотой вышел за дверь.
Илларион не обращал на меня никакого внимания довольно длительное время. Не знаю было это пять минут, десять или час, затянувшееся безразличие вперемешку с тревожным ожиданием показалось мне вечностью.
Когда ждать стало невмоготу, Илларион подошел, присев возле кушетки на корточках. Моральных сил не осталось даже на то, чтобы вздрогнуть или отодвинуться.
— Попустило? — усмехнулся мужчина.
— Что?!
— Не знаю, откуда у тебя страх, но он такой мощный, что дух вышибает, — смутно пояснил он. — А как я должен тебя осмотреть, если ты собственной тени боишься?
Он что издевался?
— Мне совсем не улыбается вновь слушать нудятину в исполнении Егора, когда он вернется и увидит, что его «гостья» в полуобморочном состоянии.
Илларион приблизился так, что я смогла разглядеть его пока еще короткую щетину и красные пятнышки в глазах от лопнувших сосудов. Видимо, Егор не зря пытался подтрунивать, ученый работал на износ.
Он охватил руками мое лицо, внимательно вглядываясь, словно мог считывать повреждения на глаз.
— Прости меня за грубость, — улыбнулся Илларион. Эта улыбка удивительным образом преобразила его, от суровости, мрачности и пренебрежения не осталось и следа. — Я иногда могу перегибать палку. Особенно в ключевой момент исследований.
— И что за исследования?
— Слышала про принцип конфиденциальности?
— Я не собираюсь болтать лишнего.
— Конечно, не собираешься, — фыркнул мужчина, с деловым видом подсчитывая мой пульс. — Кто ж тебе разрешит…
Последняя поправка прозвучала, как угроза, но я постаралась не вестись на поводу у своей паранойи. Теперь, вблизи разглядывая Иллариона, вполне понимала, что ничего страшного он мне причинить не намерен.