Спорить с мамой было так же бесполезно, как доказывать хирургу, что при гангрене не нужна ампутация. Поэтому я просто смиренно уставилась в окно.
— Единственный племянник! Поверить не могу! — мама утерла черным платком сухие уголки глаз. К чему этот спектакль? — Даже не представляю, как справляется моя бедная Эллочка?
Ответ ей не требовался. Я прекрасно узнала интонацию, которой она говорила только тогда, когда хотела вызвать у меня жалость. Настроить на необходимый лад, чтобы потом поставить очередное невыполнимое условие.
— А почему папа не поехал с тобой?
— Он занят.
Это прозвучало сухо, с толикой едва уловимой горечи в голосе, но я заметила.
— Что-то случилось?
Она пожала плечами, старательно пытаясь вложить в этот жест, как можно больше беспечности. Не получилось. Спустя мгновение мама уже вздрагивала от еле сдерживаемых рыданий.
— Ничего особенного, Катя. Просто он подал на развод.
— Что?! Почему?
Мама зарыдала, уткнувшись лицом в ладони. В ее всхлипах слышалась неподдельная горечь, обида и боль. Такой я видела ее впервые. Да и вообще не припомню, чтобы она плакала когда-то!
Всегда безупречная во всем: идеальная хозяйка, идеальная жена, идеальная мать… Да почти что богиня во всех смыслах! В последнее время я стала думать, что у нее и эмоций-то нет, а тут…
Что у них там происходит?
Только сейчас я заметила редкую проседь в густых, жгуче-черных волосах матери, небрежный, на скорую руку макияж и два ногтя с потрескавшимся маникюром на правой руке. Эти детали отчетливо выбивались из образа идеальной женщины. Похоже, мама действительно переживала.
— Почему ты мне не сказала?
— Дети не должны знать о проблемах родителей. Это неправильно, — сжала пальцы в замок она.
— Мама, но как же так? Я не понимаю. Вы почти тридцать лет вместе!
— Леня сказал, что я всегда на него давила. И он хоть на старости лет хочет пожить для себя.
— Мне очень жаль, — честно призналась. Семейная идиллия рушилась прямо на глазах. — Может, вы еще помиритесь?
— Как знать…
Мои идеальные родители разводятся! Никак не укладывалось в голове…
Я хотела расспросить о многом, задать кучу вопросов, поддержать или утешить, но мама сделала категорический жест, показывая, что разговор окончен. Больше она не была намерена приоткрывать мне душу. Но я хотя бы узнала, что она у нее есть.
Мама утерла слезы, привела в порядок макияж и из простой женщины вновь превратилась в идеальную.
Вскоре такси притормозило у больших, кованых ворот кладбища и мы вышли. Въезд на территорию для автомобилей, к моему сожалению, был запрещен. Погода не располагала к пешим прогулкам. Холодный ветер заставил поежиться и плотнее закутаться в широкий, зеленый шарф.