Ольга Николаевна окончила чтение, бережно сложила письмо, положила его в конверт и, вынув носовой платок, вытерла слезы.
Агния Павловна сидела перед ней, как будто в столбняке, она поняла, что над её головой должен разразиться удар, и, казалось, боялась шевельнуться под занесенной уже над ней десницей роковой судьбы.
Ольга Николаевна медленно встала с дивана и подошла к креслу, на котором продолжала сидеть, не шевелясь и глядя куда-то в пространство, Хрущева.
— Агния… приготовься… — положила ей Хвостова руки на плечи, — не надо отчаянием оскорблять… Провидение… Это страшный грех!..
— Он убит? — спросила беззвучно одними губами Хрущева.
— Да! — чуть слышно отвечала Ольга Николаевна.
Тяжелый вздох вырвался из груди матери. Она схватилась за сердце и откинулась на спинку кресла.
Наступило томительное молчание. Слышно было только тяжелое дыхание Агнии Павловны, сухими глазами смотревшей На Хвостову.
— Защищая царя? — после долгой паузы спросила она.
— Нет! — скорей угадала по губам, нежели услыхала она ответ Хвостовой.
Из груди Хрущевой вырвался неистовый крик. Она как-то моментально вытянулась и сползла с кресла. Раскрытые полные ужаса глаза остановились.
В ней сказалась русская мать, для которой измена сына тяжелей его смерти.
Почти окоченевшую Агнию Павловну отнесли в её спальню. Закаленная несчастиями, Ольга Николаевна не потерялась и распорядилась послать за доктором.
Явившийся Гофман заявил, что Хрущеву разбил паралич и что надежды нет.
— Конечно… все кончено… она без ум и без язык…
— Умрет? — спросила Хвостова.
— Не теперь… недель… другой… — отвечал Карл Карлович.
Доктор ошибся только на неделю. Три недели Агния Павловна пролежала полумертвая, без языка, не приходя в сознание, и, наконец, умерла после глухой исповеди и причастия.
Все три недели, почти бессменно, дни и ночи ходила за ней Зоя Никитишна.
Такое самоотверженное человеколюбие девушки заставило Ольгу Николаевну ещё более привязаться к ней — она полюбила её, как родную дочь.
После похорон Хрущевой, тело которой опустили в фамильный склеп Хвостовых на кладбище Девичьего монастыря, в доме Ольги Николаевны стало ещё пустыннее, ещё сиротливее.
Прошло более двух месяцев со дня смерти Агнии Павловны, когда на её имя было получено письмо.
Ольга Николаевна была поражена, узнав руку Василия Васильевича, за упокой души которого она не раз уже служила панихиды.
В письме к матери он каялся в своем преступлении и писал, что надеется тяжелою солдатскою службою загладить свой грех и беззаветной преданностью царю и отечеству доказать свое искреннее бесповоротное исправление.