Антон Антонович и Лидия Павловна не замедлили исполнить желание графини Аракчеевой.
Последняя, между тем, сбросив с себя платки и салоп, прошла прямо в гостиную и тут тотчас же немедля рассказала во всех подробностях встречу свою с Марьей Валерьяновной на почтовой станции, рассказ жены смотрителя и положение больной, почти умирающей женщины.
— У неё в Москве мать… Она только один день переночует здесь, а завтра я поеду к Хвостовой…
— К Хвостовой? — в один голос спросили фон Зееманы.
— Да, к Хвостовой… Насколько я могла добиться от несчастной, в минуты, когда на неё дорогой находило нечто вроде сознания, её мать зовут Ольгой Николаевной и она живет в собственном доме на Сивцевом Вражке.
— Странное совпадение! — заметил Антон Антонович.
— А что такое?
Лидия Павловна опередила мужа в рассказе о странной встрече Николая Павловича Зарудина с дамой на Кузнецком, в которой он признал Екатерину Петровну Бахметьеву, и которая, по справкам у кучера, оказалась полковницею Зоей Никитишной Хвостовой.
— Очень может быть, что это жена её сына — он при отставке произведен в полковники, — равнодушно заметила Наталья Федоровна. — Что же касается до того, что это не кто иная, как Катя Бахметьева, то это вздор, я узнаю в этом пылкое воображение Николая Павловича…
Она старалась казаться спокойной, между тем, как это имя заставило нахлынуть на неё целый ряд далеких воспоминаний и усиленно забиться её сердце, но она переломила себя.
— Если это жена её сына, то я, наверное, завтра увижу её и разочарую Николая Павловича… Надеюсь, что вы не сердитесь на меня, что я без спросу решилась привезти несчастную сюда, чтобы иметь время подготовить не менее несчастную мать к роковой встрече с безумной, еле живою дочерью…
— Что ты, тетя Таля… наш дом всегда был и будет твоим домом, и разве кроме хорошего, доброго и умного, ты можешь что-нибудь сделать… — с искренней наивностью сказала Лидия Павловна.
Графиня Аракчеева улыбнулась и крепко поцеловала молодую женщину.
— Позволь и мне поцеловать тебя за эти твои слова! — сказал Антон Антонович, привлекая к себе жену. — Тетя Таля лучшая женщина в мире…
— Уж вы скажете, — с ясной улыбкой пригрозила ему пальцем Наталья Федоровна.
Удалившись к себе, чтобы переодеться с дороги, она позаботилась, чтобы больную устроили удобно и покойно в одной из отведенных для её приезда комнат и только тогда вышла к вечернему чаю.
В столовой уже сидели Зарудин и Кудрин. До позднего вечера проговорили они, передавая друг другу новости: Наталья Федоровна — петербургские, а остальные — московские, и на разные лады обсуждали случай с дочерью Хвостовой, Марьей Валерьяновной, и встречу с полковницей Хвостовой, которая, как продолжал уверять Николай Павлович, была не кто иная, как Екатерина Петровна Бахметьева.