Во время медленных движений нашей армии до Бородинского сражения и после него Сергей Дмитриевич успел сойтись на короткую, дружескую ногу с капитаном своей роты Евгением Николаевичем Зыбиным.
Последний был одних лет с Талицким, и даже в лице их было некоторое сходство, и не будь Талицкий светлым шатеном, а Зыбин совершенным брюнетом, сходство это было бы ещё разительнее.
Долгие дни военного бездействия сдружили молодых людей и побудили их к откровенности в продолжительных беседах.
Скажем кстати, что со стороны Талицкого эти дружеские излияния были сплошною ложью, и только добряк и, что называется, «рубаха-парень» — Зыбин говорил искренно.
Из этих рассказов Сергей Дмитриевич узнал, что Евгений Николаевич Зыбин круглый сирота, имеет независимое состояние, заключающееся в двух сотнях душ в Тамбовской губернии.
Из родных у него в живых одна старая тетушка, имеющая в Москве дом на Арбате и маленькое имение в Новгородской губернии, душ в тридцать.
Зовут эту тетушку Ириада Александровна Зыбина, но он, Зыбин, не видал её почти с детства, хотя и переписывается с ней изредка.
На воспоминаниях своего детства, когда он жил до поступления в корпус в доме этой тетушки, Евгений Николаевич останавливался с особенными подробностями и удовольствием.
Сергей Дмитриевич старался не проронить ни слова из рассказа своего друга и товарища.
Ему казалось, что эти сведения пригодятся ему.
Петербургская жизнь травленного зайца, где бесчисленные кредиторы играют роль неутомимых охотников и к которой Сергей Дмитриевич volens nolens должен будет возвратиться после кампании, представлялась Талицкому страшным кошмаром, от которого он страстно желал освободиться всеми средствами.
Но освободить его от этого кошмара могла одна смерть.
Умирать же ему не хотелось.
«Смерть! — повторял сам себе Сергей Дмитриевич. — Страшная штука!»
«А если не твоя, а чужая!» — подсказывал ему какой-то насмешливый голос.
Страшный план возник в его уме. Гнусная мысль нашла уже в нем готовую почву.
Время шло.
Наша армия дошла до реки Березины, через которую так бесстыдно бежал Наполеон с ничтожными остатками своей «великой» армии.
Война окончилась согласно обету государя Александра Павловича — ни один живой враг не остался в пределах русской земли.
Русские войска, во главе со своим венценосным вождем, побывали в Париже и, даровав мир с облегчением вздохнувшей Европе, возвратились на родину.
Офицеры получили продолжительный отпуск при переходе через границу.
Евгений Николаевич упросил совершенно влезшего к нему в душу Талицкого провести время этого отпуска у него в имении.