– Смотри.
И тут происходит то, что мучает меня уже несколько реверсов – сначала одежда, но тут же кожа женщины становятся прозрачными, теряя краску, но не плотность – кожа на месте, никуда не делась, и блики света на изломах тела доказывают это. Но вот цвет, он испаряется. Я вижу бугры красных мышц, я вижу красные волокна, пронизанные сеткой кровеносных сосудов, пропитанные кровью. Я вижу, как несется по артериям кровь, как она заполняет собой все тело. Но потом и это исчезает – мышечная ткань становится прозрачной, кровь и артерии теряют цвет, и я вижу скелет, битком набитый внутренностями – легкие раздуваются и опадают, под ними пристроилось мерно бьющееся сердце, желудок, селезенка, печень и тугой комок кишок. Я вижу матку, спрятанную в лоне таза, вижу глазные яблоки, парящие в глазницах, и благодарю судьбу за то, что они не шевелятся, а иначе меня бы вывернуло наизнанку. Метафизическое пространство или нет – я заблевала бы здесь все. А потом и все остальное теряет цвет – внутренности, скелет, череп вместе с мозгом и чертовыми глазами – все растворяется в прозрачности, и я вижу…
В прозрачном комке человеческого тела, лишившись всякой защиты, передо мной предстает она – красная, сочная, пульсирующая. Густая, плотная субстанция не просто прячется за сердцем, она обивает его, она окутывает его тонкой сетью паутины – длинных отростков, скользких щупалец, которые проросли в кровеносную систему. Они отравляют носителя, они сжирают его и это так… вкусно. Мой рот заполняется слюной, мои руки мелко трясутся, мое тело вспыхивает голодом и жаждой, одновременно пронзившими все мое существо. Я сглатываю слюну, я облизываю пересохшие губы, я не могу оторвать взгляда от красной матери внутри крохотного тела – она пульсирует, она сочно переливается лаковым блеском. Сжимаю зубы до боли в челюстных мышцах – я хочу сожрать это. Именно сожрать – вцепиться в плоть зубами, разодрать все, что мешает мне добраться до лакомого куска красного и вцепиться в него. С наслаждением вонзить клыки в лаковую сладость, почувствовать, как лопается оболочка, как заливает рот свежий, сладкий сок… Мое тело неистово трясется, и я чувствую, как оно меняется – гнется, словно растопленный воск, плавится от испепеляющей жажды внутри меня, становится не моим. Перекраивается, меняет изгибы и формы, и это так естественно, так приятно, словно внутри меня взрывается оргазм – раз за разом, во всем теле, в каждом куске моей плоти. Жажда делает меня гибкой, как расплавленной стекло, и я хочу быть ею. Мне необходимо принять в себя её тело, не обходимо свести нас к единому знаменателю – через секунды женщина станет моей, и я сожру её.