– Спасибо, – говорит Медный.
На заднем плане снова начинает поскуливать Тройка.
«Спасибо» Медного гораздо больше, чем он может сказать вслух. В этом «спасибо» благодарность за грубость там, где она была нужна, за жестокость в моменты, когда она была необходима, за рукоприкладство трезвости ради, в общем, за все то говно, что он взвалил на себя, не обращая внимания на вопиющих о доверии, человечности и лояльности. В этом «спасибо» была благодарность за «Трава у дома» и «Город золотой». В этом «спасибо» – такое горькое «прощай».
– Точно не хочешь поехать с нами?
Куцый машет головой:
– Нет, – говорит он, и легкая тень улыбки касается его губ, – я здесь останусь.
– Слушай, – Медный в неловкости трет шею. – Там ведь уже не Вобла, понимаешь? Хрен знает, что там теперь, но точно не…
– Вот я и разберусь.
Медный смотрит в глаза Куцему и видит всю бесполезность этого разговора. Тогда к чему он снова завел этот разговор?
– Ладно, поехали, – говорит Медный.
«Будь, как будет» – добро пожаловать тебе в этот Богом забытый кусок мира!
***
Открываю глаза. Я не спала, просто лежала с закрытыми глазами, но приятное покалывание в кончиках пальцев заставляет мои ресницы вздрогнуть. Рука медленно перебирает пальцами, лениво потягивается, за ней следует все тело. Губы растягиваются тонким полумесяцем, и в раскрытых глазах сужается зрачок, когда тонкое покалывание поднимается по руке, скатывается по плечу и расцветает в горле тонкой, томительной жаждой. Переворачиваюсь со спины на живот и вытягиваю вперед грязные руки, рассматриваю запекшуюся кровь. Никто не предоставил мне неосторожную возможность принять душ. Всматриваюсь в темноту коридора:
– Привет, сладенький мой.
Он выходит в круг света, отбрасываемый моей тюрьмой:
– Какие мы разговорчивые.
Я смеюсь, глядя на бледное лицо:
– Оказалось, возможность вспороть человеку брюхо, развязывает язык.
Он прячет глаза – не может смотреть на запекшуюся кровь вокруг моего рта. Останавливается напротив, в полуметре от стекла, и все-таки делает над собой усилие – смотрит на меня:
– Что ты собираешься делать?
– А у меня есть варианты?
– Допустим, я задумаю сводить тебя в душ?
– Очень неудачная затея.
Медленно поднимаюсь на ноги, подхожу вплотную к границе моей тюрьмы, кладу ладони на стекло и улыбаюсь кровавым ртом:
– А так я тебе не нравлюсь?
Подмигиваю, а он кривится:
– Хреновая из тебя женщина-вамп.
– Что, даже грим не помогает?
Мой рот открывается, и язык скользит по губам, покрывая блестящей слюной засохшую кровь.
– Да можешь хоть с ног до головы дерьмом вымазаться.