Волшебник Зорандер соизволил наконец поднять взгляд. Довольно долго он пристально смотрел на Эбби, потом выпрямился.
– И где грань?
Эбби поглядела сперва на колдунью, потом на Мать-Исповедницу. Обе женщины молчали.
– Прошу прощения, волшебник Зорандер? Грань?
Волшебник нахмурился.
– Ты говоришь, что юная жизнь ценнее. Так где та грань, мое дорогое дитя, после которой жизнь теряет ценность? Где она пролегает?
– Но ребенок…
Он предостерегающе поднял палец.
– И не надейся сыграть на моих чувствах, утверждая, что жизнь ребенка ценится выше из-за нежного возраста. С какого момента жизнь становится менее ценной? Где грань? В каком возрасте? Кто это определяет? – Он помолчал. – Жизнь любого человека бесценна. А смерть есть смерть, независимо от возраста. Не пытайся воздействовать на меня слезливыми лозунгами, как какой-нибудь болтун перед безмозглой толпой.
Эбби на мгновение потеряла дар речи. Волшебник тем временем повернулся к Матери-Исповеднице:
– Кстати о болтунах. Что там решил Совет?
Мать-Исповедница сложила ладони вместе и тяжело вздохнула.
– Я передала им твои слова. Коротко говоря, им наплевать. Они хотят, чтобы это было сделано.
Волшебник недовольно хмыкнул.
– Хотят, вот как? – Ореховые глаза на мгновение вспыхнули. – Похоже, Совету наплевать на жизнь детей, когда речь идет о д'харианских детях. – Он потер уставшие глаза. – Не могу сказать, что не понимаю, чем они руководствуются, или что я не согласен с ними. Но, добрые духи, ведь не им предстоит это делать! Это будет сделано моими руками.
– Я все понимаю, Зедд, – тихо промолвила Мать-Исповедница.
Тут он, казалось, опять заметил стоящую перед ним Эбби и поглядел на нее долгим взглядом, словно усиленно размышляя о чем-то. Эбби невольно поежилась. Потом волшебник протянул руку и пошевелил пальцами.
– Давай глянем, что там у тебя.
Эбби подошла ближе к столу и открыла котомку.
– Если совесть не может убедить вас помочь невинным людям, то, возможно, это будет иметь для вас большее значение.
Она достала из котомки череп своей матери и положила его в раскрытую ладонь волшебника.
– Это священный долг. И я предъявляю его к оплате.
Кустистая бровь выгнулась.
– Обычно принято приносить лишь крошечный кусочек кости, дитя.
Эбби вспыхнула.
– Я этого не знала! – сказала она. – Я хотела быть уверенной, что наверняка хватит для проверки… Чтобы не было разногласий.
Волшебник нежно погладил череп.
– Для этого достаточно кусочка размером с песчинку. – Он заглянул Эбби в глаза. – Разве твоя мать тебе этого не говорила?
Эбби покачала головой.
– Она лишь сказала, что это долг, перешедший к вам от вашего отца. И что он должен быть выплачен по первому требованию.