моментом, группа солдат, унтер-офицеров и обер-офицеров, преимущественно черногорцев, направились к Хорвату, чтобы
потребовать у него выплату жалования и выдачу провианта. В
противном случае они отказывались выполнять приказы. Хорват
расценил происходящее как бунт и приказал открыть по просителям
огонь из пушек. После того как толпа рассеялась, Хорват
распорядился положить тела погибших на колёса и не снимать их
несколько дней. Произошедшее произвело сильное впечатление на всех
колонистов. (151) В дальнейшем показания Якова Эздимировича об
этих событиях были подшиты к делу о злоупотреблениях Хорвата в
Новой Сербии, но в 1760 году власти приняли версию генерал-
лейтенанта трактовавшую всё произошедшие как мятеж.
К тому времени «черногорцы», прибывшие с Пишчевичем из
Москвы, были не единственными солдатами черногорской команды в
Новой Сербии. В то время как русские власти решали, что им делать
с взбунтовавшейся черногорской командой в Москве, к русским
границам приближался секунд-майор Эздимирович, навербовавший в
граничащих с Турцией австрийских землях более 700 человек для
эмиграции в Россию. Группа Эздимировича могла прибыть в Россию и
раньше, но австрийские власти долгое время держали эмигрантов в
карантине в крепости Петровардин, главное австрийской твердыне на
156
Дунае. (152) Вывод этой группы стал одним из самых дорогих
эмиграционных предприятий русских властей. Кейзерлинг доносил из
Вены, что посольство взяло в долг у Венского банкира Риша 12000
имперских гульденов только на выплату жалования переселенцам во
время их продолжительного карантина. (153) В ноябре 1758 года в
Киев прибыло более 800 человек. Их прибытие сопровождалось теми же
скандалами, что были и с предыдущими черногорскими командами.
Большая часть переселенцев объявила себя сербами, а не
черногорцами и попросилась в Новую Сербию. В Петербург полетели
донесения из Киева, что Эздимирович навербовал в приграничных
турецких сёлах сербов и вывел их в Россию под именем черногорцев.
(154) Уже на подъезде к Киеву переселенцев встретил посланный
Хорватом поручик Марко Николич, призывавший переселенцев, не
заезжая в Киев, двигаться прямо в Новую Сербию. И в Киеве агенты