судить по документам «Тайной канцелярии», имя свергнутого младенца
Ивана Антоновича несмотря на строжайшие запреты нередко
упоминалось в самых разных слоях общества. Дворянство разделилось
в своих взглядах на произошедшее. Многие представители
аристократии без особого восторга восприняли воцарение
«привенченной», незаконнорожденной дочери Петра и какой-то
простолюдинки. При дворе Елизавета пользовалась устойчивой
репутацией особы легкомысленной, и неразборчивой в интимных
связях. Именно поэтому многие не могли представить её как
претендентку на захват власти. После событий 25 ноября эти факты
биографии Елизаветы стали вызывать открытое раздражение у
родовитых семейств и в части гвардии. Дворцовый переворот в России
18 века совершить было не сложно, об этом Елизавета знала лучше
кого-либо. Претендентов на престол было более чем достаточно –
заточённый Иван Антонович и «Кильский ребёнок» - будущий Пётр III.
Именно поэтому новая императрица и её приближённые прилагали
значительные усилия по пропаганде образа Елизаветы как наследницы
и продолжательницы дела царя-реформатора. Этот важный
пропагандистский козырь елизаветинского режима, был успешно
75
использован. Что-то подобное мы позже увидим в первые годы
царствования Александра I, обещавшего, что всё будет «как при
бабушке Екатерине». В лубочных картинках, в театральных
постановках и в торжественных одах пропагандировалась идея о
дочери Петра - спасительнице отечества.
Но одной пропагандой дело не ограничилось. Возвращение к
политике Петра должно было стать задачей русского государства.
Проблема, заключалась в том, что никто точно не знал, в чём
заключалась политика Петра Великого. Ведь первый русский император
правил более тридцати лет и его внутренняя политика и
внешнеполитический курс неоднократно менялись. Приходилось
импровизировать. В армии был восстановлен устав Петра, императрица
проявляла внимания к деятелям эпохи своего отца, ряд указов
напомнил поданным, что бритьё бород остаётся обязательным ритуалом
для всякого жителя империи. Хитрый царедворец, канцлер Алексей
Бестужев-Рюмин именовал свой внешнеполитический курс «системой
Петра Великого». Подобное название льстило императрице, создавая
для Елизаветы иллюзию, что именно она является продолжательницей