В голосе лед, китель застегнут под горло на все пуговицы, воротник настолько жесткий, что нельзя наклонить голову. От первых лучей светила вспыхивает золото на погонах, порывисто бросаюсь к генералу и обнимаю.
— Я живая, живая.
— Знаю, — глухо отвечает он и поднимает мою маску, впиваясь поцелуем. Долгим, глубоким. Есть что-то противоестественное в такой ласке над гробом с собственным телом, но мне плевать. Отвечаю на поцелуй, прислушиваясь к звону колокольчиков. Тихо, не идет никто.
— Давно ты здесь? — спрашиваю, высвобождаясь из объятий, но генерал не пускает, — Наилий, тебя увидят, обнимающим мужчину.
— Таких слухов обо мне еще не ходило, — шепчет генерал и снова целует.
Понимаю, что соскучилась. Даже одну ночь без него пережить сложно.
— Сегодня от меня не сбежишь, — хрипло выговаривает Наилий и отпускает. — Куда тебя поселили?
— К Труру в комнату, — дыхание сбилось и щеки пылают. Плохой из меня конспиратор, — нужно поменяться дежурством с виликусом Сентием, чтоб я могла находиться в атриуме.
— Распоряжусь, — кивает Наилий, а потом закатывает мой рукав, рассматривая повязки на пересаженной коже, — и Публию тоже скажу, чтоб перевязку тебе сделал после церемонии.
Двойная жизнь, как она есть. Засекреченный виликус и любовница генерала со сведенными шрамами. Мертвая к тому же.
— Есть новости из четвертого сектора?
— Патруль ночью доложил, что Создатель пересек границу, — сухо отвечает Наилий, — должен уже подъезжать к особняку. В углу шкаф отодвинули от стены, спрячься за ним. Один единственный виликус у саркофага с телом будет выглядеть подозрительно.
Киваю, соглашаясь, и задаю еще один вопрос:
— А Друз Агриппа Гор?
Услышав имя хозяина четвертого сектора, Наилий скрипит зубами.
Мимические мышцы сводит судорогой и на выдохе генерал выцеживает:
— Прислал соболезнования.
Судя по реакции, они далеки от стандартных фраз и вежливых оборотов.
— Что там, Наилий? Я должна знать.
Генерал поправляет воротник кителя, подарив себе мгновения на раздумья, а потом достает планшет из кармана. Несколько раз нажимает на экран и показывает мне письмо из электронной почты:
«Никому ведь не досталась, верно, Наилий? И к чему было так упираться, раз все равно не смог удержать? Женщины от тебя сбегают даже в бездну. Подумай, почему так и прими мои искренние и глубочайшие соболезнования. Невосполнимая утрата для Вселенной и твоей постели. Друз».
Такая ненависть иррациональна. Уверена, что не связана со мной, но все равно гадко. Как от запаха сырого мяса и вида только что освежеванного зайца. Издевка, а не соболезнование. Все вопреки морали и здравого смысла.