Теплота объятий вместо слов прощания. Отчаянно надеюсь, что генерал девятой армии не сорвется завтра в обратную дорогу, едва светило поднимется над горизонтом. Разрываться буду на части, потерявшимся ребенком плакать. С матушкой не уехать на горный материк и с Наилием не остаться на одном этаже. Смотреть буду на обоих издалека, опуская взгляд, когда пройдут мимо.
Бормочу что-то невнятно вернувшемуся Труру и сбегаю из комнаты. Не дается мне бесшумная походка виликусов. Грохочут ботинки по ступеням служебной лестницы. Касаюсь ладонью считывателей замков и боюсь,
что дотошный майор Рэм расстарался уничтожить мой допуск в спальню генерала. Плевать! Под дверью сяду и буду ждать!
Громкие голоса гостей и яркий свет гостиной обхожу боковыми коридорами. Крадусь, как вор, через собственный дом в темноте наощупь. Благословен аскетизм: ни лишней мебели, ни декора, запинаться не обо что. Перед дверью в спальню зажмуриваюсь, как перед прыжком в воду. Не глядя бью ладонью по пластине считывателя и слышу тонкий писк. Доступ разрешен.
Невыносимо странно чувствовать себя чужой здесь. Словно я — дух, и застряла между мирами. Мотылька больше нет, а рядовому Тиберию дадут три наряда вне очереди за вторжение к Его Превосходству. Объемники срабатывают, включая свет. Шарахаюсь от темного отражения в окне. Худой виликус в бесформенной одежде и вязаной маске — моя четвертая сущность. Последняя ли?
— Я сказал нет! — дверь гасит звук, но я все равно узнаю голос Наилия. — Возвращайся к гостям!
Ответ слишком тихий, чтобы разобрать хотя бы слово. Не успеваю угадать, кто пришел с генералом, падаю на колени, доставая из кармана тряпку. Все равно, где вытирать несуществующую пыль, лишь бы оправдать свое присутствие.
Харизма с фантомным привкусом апельсина появляется прежде, чем Наилий переступает порог. Горький, перенасыщенный запах, от него тошнит и щиплет глаза. Генерал говорит, и я слышу, как сильно пьян.
— Юлия, оставь меня одного… пожалуйста.
Она появляется из-за его спины в белом облаке шелка. Старшая дочь Марка Сципиона Мора, гордая красавица, надменно смотрящая на всех с высоты своего положения. Завитые локонами волосы распущены по голым плечам, в глазах отблески пламени от выпитой Шуи. Наилий первый замечает меня, но я слышу Юлию.
— Что он тут делает? — спрашивает она тихо и недовольно, а потом властно выговаривает: — Пошел вон!
— Не приказывай моим бойцам в моем доме, — цедит генерал, опускаясь в кресло и расстегивая ворот кителя.
— Как скажешь, — певуче отвечает Юлия и призывно улыбается.
Третья эмоция за несколько мгновений, а внутри один цвет — зеленый. И хищно пульсирующая привязка.