Но сдвинуть его с места не легче, чем гору. Выбиваюсь из сил, руки немеют, а он внимания не обращает. Отчаянно дергаюсь в клетке железных объятий. Катись в бездну, Твое Превосходство!
— Отпусти!
Наилий обрывает мой крик поцелуем, грубо впечатывая в стену. Воздух ударом вышибает из легких. Вместо ласки укус, обжигающий болью. Генерал поднимает мои руки над головой и крепко держит за запястья.
— Я не закончил, — тянет на выдохе и проводит языком по саднящей от боли нижней губе, — камеры на этаже снова работают. Вся охрана сейчас гадает, почему рядовой Тиберий так настырно лезет к генералу с его бывшей любовницей? Откуда знает про дверь в кабинете? Третьим к ним просится?
Ужас топит с головой, пульсируя в животе. Чуть все не испортила! Наивная дура, поддавшаяся порыву утешить. Без меня Наилий хорошо бы справился. Теперь кажется, что не так уж сильно пьян и расстроен. Злой, как стая демонов, но это можно пережить.
— Закрой меня в наряды за это, — огрызаюсь я, — или посади в клетку. Так будет удобнее охранять! Теперь я поняла, почему ты согласился на спектакль. Лучшего повода снова запереть меня в особняке не найти! Жду очередного рыка, пощечины, удара спиной об стену, но генерал закрывает глаза и его хватка слабеет. Наилий отпускает мои руки и прижимается лбом.
— Нет, родная, нет. Никто больше не запрет тебя.
Кажется, будто ураган стихает, и вот-вот из-за грозовых туч появится светило, но генерал не может успокоиться. Харизма пропадает и распускается снова, а я скоро начну ненавидеть апельсины.
— До вчерашнего дня у меня был один кошмар, — шепчет Наилий, — как ты поворачиваешься спиной и уходишь, а я не могу догнать. Хватаю за плечо, но ты исчезаешь.
Воспоминания взрываются болью. Столько раз просила прощения, но слов недостаточно. Не зарастает рана, не проходит обида. Я виновата, виновата, виновата.
Обнимаю его за шею и целую в висок, чувствую, как гладит по спине. Не остывает, такой же горячий, как в лихорадке.
— Но это мелочи по сравнению с твоей смертью, — говорит генерал и впивается в меня пальцами, — я до сих пор чувствую привкус пепла, вижу, как вспыхивают твои волосы, пузырится и лопается кожа. Ты никогда не узнаешь, что такое сжигать любимую женщину.
В глазах все та же белесая муть. Губы кривятся в оскал, он толкает меня обратно на стену и тянет молнию рабочего комбинезона вниз.
— Форма хороша тем, что ее можно быстро снять, — шипит Наилий и срывает ткань с моих плеч. От шока забываю, что можно сопротивляться. Слишком широкий комбинезон падает к ногам, не задерживаясь на бедрах.