— Одежда мужская, а белье женское. Как так, рядовой Тиберий? Захлебываюсь вдохом вместо ответа, когда генерал ныряет под резинку белья и проникает в меня пальцами. Грубо и резко, так что морщусь и зажимаю рот. Под голыми лопатками холодная стена, шершавое покрытие царапает, когда инстинктивно тянусь вверх, чтобы уйти от боли. Сжимаюсь от страха и прошу Наилия:
— Отпусти, пожалуйста, нас услышит кто-нибудь.
— А ты не кричи.
Терзает и мучает. Держит так крепко, что не вырваться. Молчать не получается. Мои тихие стоны больше похожи на всхлипы. Уговариваю себя расслабиться, потерпеть чуть-чуть. Это же Наилий, он не причинит вреда. Поцелуй обжигает. Завтра искусанные губы опухнут. Хорошо, что я в маске.
Стоит выступить влаге под пальцами, как боль проходит. Теперь генерал скользит во мне легко и ритмично. Не понимаю, как терпит жару в форме. Рядом с ним, как с открытым пламенем.
— Подожди, — хрипло выговаривает и отпускает.
Крючки с треском слетают с петель, когда дергает за полы кителя. Взгляд безумца, дыхание через раз сбивается. Белая рубашка летит на пол, и Наилий разворачивает меня лицом к стене. Не вижу, но знаю, что раздевается еще быстрее, чем до этого обнажал меня. Тихо хнычу в ожидании боли. Помню, как его много. Генерал спускает мое белье вниз, заставляя шире поставить ноги.
— Расслабься, а то тяжело будет, — предупреждает он, и я чувствую, как упирается в меня и давит. Страх, как преграда. Туго, будто впервые, но сейчас Шуи не меня лишает рассудка. Пламя ярости прорывается ударом. Дергаюсь и кричу, царапая стену. Наилий заполняет меня, обняв за бедра и прижимая к себе. Еще одна вспышка боли, теперь, когда задевает что-то глубоко внутри. Второй удар слабее, могу выдержать, стиснув зубы. Еще и еще, снова и снова, а легче не становится. Комната качается, вспыхивает и гаснет. Наилий вколачивается в меня все быстрее и быстрее. Ни движений, ни оттенков боли уже не различить. Кусаю себя за руку, чтобы не орать. Время тянется бесконечно медленно, еще терплю, но стоять от слабости тяжело. Жду его взрыв и умоляю, чтобы скорее. Демоны уже наелись, отпусти меня.
Словно услышав, генерал замедляется. Прижимается ко мне мокрый насквозь. Влага на теле отдала тепло, он кажется мне липким и холодным.
— Дэлия, я пьян, мне нужно больше, чем обычно.
Успеваю только вздохнуть, когда подхватывает на руки и несет на кровать. Роняет на подушки и тянет к себе, устраиваясь между моих ног. По-прежнему возбужденный и твердый, как камень. Бездна, я не выдержу! Лоно саднит и горит, а я принимаю Наилия с протяжным стоном. Ощущение смятой в кулаках простыни реальнее всего остального. Давно нет ни меня, ни спальни, ни того, что приходится терпеть. Под тяжестью мужского тела сложно дышать. Сознание уже плывет, когда ладони генерала ложатся на горло. Сначала просто держит, а потом начинает давить. Пью последний глоток воздуха и жду спасения в темноте. Думала, будет проще, но инстинкт запускает панику. Тело бьется и просит воздуха, выгибаясь дугой. Пытается выгнуться — под Наилием это невозможно.