Правда, спустя сутки после нашей поспешной тайной свадьбы и короткой брачной ночи, мне пришлось смириться с невозможностью ехать верхом, и нанять неприметную повозку. А все потому, что со мной оказалось что-то не так… Очевидно, как женщина я была устроена не слишком правильно, учитывая, что первая близость принесла только ужасную боль, и мой муж выглядел почти оскорбленным, когда не смогла скрыть облегчения, что эта пытка закончилась. Шок от того, как прекрасно ощущались его ласки и поцелуи прежде и насколько все неприятно и даже как-то унизительно оказалось на нашем супружеском ложе, не покидал меня до сих пор. Едва мы остались наедине в комнатушке придорожной гостиницы, я вся вспыхнула, предвкушая нечто прекрасное, краснея и пылая от собственных фантазий, в которых-то и не было ничего определенного, но это не мешало кружиться моей голове, как от сладкого крепкого вина, и подгибаться коленям. Но Алмер просто практически сорвал с меня одежду и повалил на кровать, награждая лишь краткими жесткими поцелуями, что оставляли следы на коже, но не дарили нежности. Лишив белья и задрав нижнюю рубашку, посмотрел мне между ног, заставив испытать настоящее удушье от смущения, и выражение его лица почему-то напугало меня. Было в нем какое-то темное торжество и одновременно нездоровое облегчение, но, с другой стороны, откуда мне знать, как выглядит мужчина, сгорающий в нетерпении от страсти и уже не готовый остановиться. Тогда я поддалась сиюминутному паническому порыву и почти оттолкнула его, но Альми сплюнул на руку и навалился, вжимая всем весом в постель. И почти сразу я почувствовала внизу разрывающую тело боль.
— Нужно терпеть, Мунни, — захрипел муж мне на ухо, зажав рот ладонью. — Таков удел всех женщин. Потом будет проще, а сейчас некогда долго возиться.
Но проще не стало ни сразу, ни потом. С постели я встала с жуткой болью внизу живота, дневные часы в седле дались со страшной мукой, а кровь не прекращалась почти три дня. И каждая новая супружеская близость была тяжким испытанием для меня. При мысли о плоти Альми, грубыми рывками движущейся во мне, все внутри сжималось, словно протестуя и отторгая. На мою робкую попытку заговорить о том, нельзя ли делать все хоть чуть медленнее и мягче, он ответил, что настоящий мужчина не властен над собой в такие моменты, и правильная женщина всегда сумеет подстроиться, ведь это ее предназначение — принимать в себя его любым образом. Больше я об этом не заговаривала, решив, что все образуется позже, тем более вне постели мой супруг все так же был внимателен и нежен, а самый неприятный аспект наших отношений всегда был кратким — буквально несколько десятков разрывающих жестких толчков, и я научилась терпеть это без жалоб. Вообще, складывалось впечатление, что пока мы одеты, большую часть времени, я замужем за тем самым мужчиной, что и пленил мое сердце, но вот ночами и когда он сильно выпивал или был чем-то расстроен… это был кто-то совсем иной.