Нет, не помогает. Да и Нольвенн там ждет.
С наставником Одраном я столкнулась чуть ли не у самых наших дверей. Вежливо поприветствовала его и с облегчением подумала, что вот и ладно — не одна подруга была. Может, хоть поплакать сумела.
Потянула на себя дверь, скользнула в комнату и поняла, что рано понадеялась. Нольвенн не плакала. Сидела на своей постели, равнодушная — глаза сухие, косы черные, сама, как изваяние каменное белое. Холодная. Неживая. Закрытая.
Как устрица схлопывает створки, защищая нежную мякоть, так и Нольвенн нынче заперлась. Не от кого-то — от меня. Оборону держать собралась.
Я устало опустилась на свою кровать. Нет, не пробиться. Сильна ведьмина дочь, умела. Не подпустит. Не даст заглянуть себе в душу.
Я запрокинула голову, захлопала глазами, часто смаргивая. Веки, с самого утра горящие песком, набрякли едкой влагой, она сорвалась, побежала жгучими дорожками по щекам…
Что ж, если ты плакать не можешь — тогда поплачу я.
И с этой мыслью рухнули во мне запоры. Я выла, рыдала, вцепившись в лицо пальцами, раскачиваясь, надрываясь, исходя криком. В голос кричала, обхватив саму себя руками и теряясь, забывая саму себя, выкрикивая горе, качаясь…
Я не знаю, в какой миг на плечи мне легли поверх моих другие руки. Не помню, в какой миг Нольвенн обняла меня, уткнулась щекой в макушку, роняя на нее слезы, хлюпая носом…
Мы плакали вместе, в обнимку, и слезы, едкие, горькие, соленые разъедали горе, подтапливали его ледяную глыбу, и потоки моей магии, которой Нольвенн больше не противилась, перетекали от меня к ней, стягивая края душевной раны, и уходили, утекали прочь, унося с собой беспросветное отчаяние, черную вину за то, что не спасла, осталась сама жива. Оставляя опустошенность и изнеможение.
Ночь застала нас лежащих в обнимку, не способных расцепить руки, лишиться последней надежной опоры. Нарыдавшихся.
Я слабо ощутила, что вокруг глубокая ночь, этаж да и вся школа спит, и провалилась в сон, потянув за собой обессиленно поскуливающую Нольвенн.
И я знаю, что Нольвенн справилась бы и сама. Уж кто-кто, а она уж точно бы справилась! Но я не хотела, чтобы ей пришлось нести этот груз одной. Я хотела разделить с ней эту ношу.
Иначе зачем нужен друг, если в час горести ты вынужден справляться сам?
Кайден заявился с утра пораньше.
Загрохотал в дверь железным кулаком, и я, сонная, выползла из-под одеяла и пошла открывать. Так и не проснувшись, кажется.
— Я вчера приходил, вы спали, — вместо приветствия выдал боевик с таким видом, будто это все объясняло, и отодвинул меня плечом, проникая в комнату.