— Откуда ж вы знаете…
— Чтоб я и не знала?! — тетка искренне оскорбилась, и я о сказанном пожалела — голос ее начал стремительно набирать обороты. — Ты какой дурости в этой школе нахваталась, коль додумалась замуж тайком? Чай не безродная, не ничейная, уж мы ли тебе не устроили бы свадебку, коли отцу не по силам бы было?
— Да я…
— Цыц, бедовая! Я ж тебя в прошлом месяце видала, девкой была. Чего муж твой не ухаживал, не соблюл обычаев дедовых? Чай, не за просто так их придумали-то… аль ты, дурища, беременная?
Голос у тетки был раскатистый, низкий, громкий, как звук боевого рога. Разносился он по комнате, перекрывая все прочие. А я, чувствуя, как пылают уши, все продолжала очищение. Да когда ж оно наконец закончится, Бригита милостивая!
— Так вы ж сами сказали — надо идти! — вклинилась я в ее речь, чтобы прервать хоть на минутку. Снующие туда-сюда целительницы не торопились приближаться, но и не удалялись. Оно и понятно, когда еще такое представление увидишь?
— Так с толком идти-то надо, с разумением! — сердито гаркнула тетка. — А не подол задравши лететь, как коза недоенная! Дурень ты, Шела. Мужик за девкой ухаживать должен, добиваться, тогда он жену ценить будет. А когда эта дуреха ему сама в руки упала, как перезревшее яблоко? А! — Тетка махнула рукой, и я воспользовалась моментом, чтобы выхватить многострадальную косу и перекинуть ее обратно за спину. — Вот была бы жива твоя матушка, уж она-то тебя за косу бы оттаскала за подобное.
Я торопливо заправила волосы в платье. Для верности. И каково же было мое облегчение, когда ритуал, наконец, подошел к концу. Правда, чувствовала я себя так, будто не толику сил влила, а всю себя без остатка выжала.
— Вы, тетушка, отдыхайте теперь, вам поспать надо, — с этими словами я позорно сбежала к мужчине, лежащему от Маэлан через койку, малодушно оставив того, кто лежал между ними двумя напоследок.
— Отдыхайте! Отдохнешь тут с тобой! Не бережешь ты сердце мое больное, только добра тебе желающее, не ценишь! Вот я отцу-то твоему все…
Очень захотелось зажмуриться и заткнуть уши пальцами.
— Свежая вода. — Оанелль опустила кувшин рядом со мной. На губах ее играла с трудом сдерживаемая улыбка.
— Не беременная я! — пропыхтела я свистящим шепотом, глядя на старшую почти жалобно.
— Да никто и не сомневается, — та похлопала меня по плечу, а потом повернулась и легкой плывущей походкой устремилась к тетке Маэлан. — Тетушка, все ли у вас хорошо, может вам подушечку поправить, теплое одеяло в ноги положить?
Вот она — цеховая солидарность! Почти прослезившись от благодарности, я возблагодарила богов, что Кайден сейчас тихо-мирно спит в своей кровати и ничего этого не слышит.