— Ясней некуда, сэр, — прохладно отвечает Агата. Сейчас нужно сдержать эмоции. В конце концов, никому от её откровенности лучше не станет, архангелы свою точку зрения не переменят, и как бы не вышло поставить парой нечаянных фраз под удар Генри. Именно он — аргумент Триумвирата в том, чтобы Агата не молилась за демонов. Сильный, ужасно опасный аргумент, но вот только что-то мнения о его опасности Агата пока не очень-то разделяет.
— Можете идти, юная леди, — сердечно улыбается Артур, и Агата торопливым шагом выходит на площадку для взлетов. Ей срочно нужно проветриться. Нет ничего такого в том, что ей напомнили о нечистой совести. Она — грешница, и она об этом прекрасно знает. Но то, что ей запрещают молиться за демонов, — от этого возмутительного запрета даже дыхание перехватывает. Какое дело Артура, да хоть даже всего Триумвирата о молитвах лично Агаты? Почему ей запрещают говорить с Небесами, почему запрещают сочувствие к тем, кто имеет на него право? Где в этом честность, милосердие, которыми по идее должны отличаться решения Небес, и их Орудий — архангелов? Почему Триумвират так боится доверится воле Небес, разве не она должна быть для них во главе угла?
Агате некуда торопиться, раз уж она сменилась с Рит, но сейчас она не особенно вспоминает про работу, она мечется по кабинету Джона, то и дело задевая то ту, то иную папку с документами и ругается. На Артура, на Анджелу, на Кхатона, на их идиотский запрет и какое-то совершенно немилосердное миропонимание.
Джон слушает эти сентенции с потрясенным выражением лица, но молчит — хотя Агату настолько разрывает на клочья от негодования, что она практически этого и не замечает, она говорит сама, говорит много и чрезвычайно эмоционально, поди-ка, попробуй, добавь к этому что-то.
— Мне кажется, они не правы! — тихонько замечает Джон, когда Агата прерывается, чтобы таки глотнуть воды.
— Кажется? — выдыхает Агата. — Они ни черта не правы, Джо! Там люди жарятся — пусть грешные, но люди, а они…
— Может, они думают о безопасности, Рози, — пытается возразить Джон, — сама подумай, сколь опасен Хартман?
— Я не верю, что Небеса настолько слепы, что освобождают кого попало, — Агата качает головой, — вот не верю и все тут. Генри держится ничуть не хуже, чем бесы.
— Ты этого точно не знаешь…
— Я еще жива, Джо! — рычит Агата. — Я спала с ним в одной постели, ему ничего не стоило выпить меня и свалить в смертный мир, но я жива — уже вторые сутки жива, несмотря на то, что не нашла достаточно мозгов, чтобы держаться от исчадия ада подальше.