«Описание внешности девушки появляется на страницах романа гораздо позже. Она как бессловесный призрак возникает на пороге своего родного дома во время смерти отца, раздавленного пьяным извозчиком. Робкая по натуре, она не посмела войти в комнату, чувствуя себя порочной и недостойной. Нелепый, дешёвый, но яркий наряд указывал на род её занятий. Кроткие глаза, бледное, худое и неправильное угловатое личико и весь облик выдавал натуру кроткую, робкую, дошедшую до крайней степени унижения. Соня была малого роста, лет семнадцати, худенькая, но довольно хорошенькая блондинка, с замечательными голубыми глазами. Такой предстала она перед глазами Раскольникова, такой впервые видит её читатель».
Господи, прости, вот ведь блядь какая. Значит, элементарно стать служанкой ей не позволили идейные убеждения. А вот кувыркаться со всякими мерзавцами ей, видимо, по кайфу. Круто, блядь стала этаким апологетом совести. Кто я тогда такой?
Ярушке, понятно, все эти мои рассуждения были, что называется, до фонаря, ее интересовали лишь два вопроса: как бы выцепить из папы побольше денег на новомодную модель смартфона X, а лучше, ясное дело, на Y, ну да еще как бы кончить по-быстрому. Хотя что было первичным, а что вторичным — вопрос.
— Во-вторых, — продолжил я, — попросту глупо даже и пытаться соревноваться с профессионалками. Мне они, честно говоря, не нравятся. Более того — вызывают отвращение своими дебильными ужимками.
— Папа, а что если я тебя соблазню?
— То есть?
— Ты хочешь ебаться?
Как ни странно, сей вопрос поставил меня в тупик. Хочу, конечно. Но… А с кем, собственно?
— То есть ты, дочка, начнешь делать этакие похабненькие телодвижения, от котрых у меня встанет?
— Да ведь уже у тебя встал, папаня, так что не пизди.
Святая правда. Давно уже чесалось между ног и явно хотелось определить инструмент куда надо, а хоть бы и в дочку.
— Пап, а вот такой вопрос. Тебе нравятся волосатые киски? — палец Ярославки стал со хлюпаньем гулять между губ. — Нравится, папа, я знаю, нравится.
Несколько десятков секунд после этой реплики царила тишина. Девочка обслуживала себя. Лишь легкий вздох нарушил уже начавший устанавливаться покой, — а прошло каких-то полминуты.
— Весьма, доча, весьма. Не сторонник извращений. Что естественно — то прекрасно.
— Так я подрочу? А потом ты меня выебешь?
— С одним, дочка, условием. Я сначала хочу полюбоваться на то, как ты кончишь сама.
— Подрочить? Так это всегда пожалуйста! — дочка стала вновь наяривать курок.
— Нет, ты не поняла. Тебе придется кончить по-разному. Именно кончить, а не изобразить оргазм. Про твое баловство с горошинкой я в курсе. Попробуй-ка соорудить что-либо такое, которого не было в твоей практике никогда. Или такого, чего не видел никогда я.