Он улыбается мне.
— Ни одна женщина не обычна, и, конечно, Посланник — это нечто иное. Даже если вы не Посланник, это еще лучше. Видите ли, я размышлял об этом. С одной стороны, если это так, то не будет никакого хаоса из-за возвращающихся женщин. Некоторые могут решить, что шаман не нужен, если у племени дела начнут идти хорошо, и оно станет могущественным. Теперь мое положение как шамана в безопасности. Кроме того, это подношение предкам положит конец трудным временам в нашем племени. Они будут благосклонны к нам. Но это не имеет значения. Вы Посланник. И теперь молодой Эдокс подарит вам первый подарок. Я вижу, что он готов. Я обещал ему это в обмен на то, что приведет вас сюда. Нет причин для беспокойства, Посланник, я тоже дам тебе свой Дар и стану твоим Спутником, прямо перед тем, как ты отдашь мне свой.
Он протягивает тонкий кинжал, словно желая продемонстрировать его мне.
Молодой парень поднимает меня и кладет на плоский камень, который, как я понимаю, является алтарем. Затем он разрезает веревку за моей спиной и привязывает мои руки к краям камня. Но мои ноги свободны, и это меня беспокоит, потому что я также вижу, что Эдокс готов — его меховая набедренная повязка довольно сильно поднялась.
Шаман сбрасывает длинные шкуры и оголяет свое рыхлое тело. Его полосы размыты и почти не видны. Я отворачиваюсь с отвращением. Их план очевиден. Они оба изнасилуют меня, а затем безумный шаман принесет меня в жертву своим предкам.
— Аааааааарооокс! — кричу я и снова бью ногами, когда Эдокс пытается взобраться на алтарь.
Он слишком взволнован, чтобы полностью уклонится от них, и я достаю его одним хорошим ударом по лицу. Он стонет и хватает мои лодыжки.
Эдокс слишком силен — я не могу его удержать. Он хватается за пояс моих штанов, пытаясь стянуть их, а я усложняю ему задачу как могу. Тем не менее, ему удается стащить их до середины бедер, и ситуация становится критической. Краем глаза я вижу шамана, который смотрит на меня стеклянными глазами с длинным кинжалом в руке.
Я снова паникую и издаю длинный и пронзительный вопль, который подпитывается страхом за свою жизнь.
Эдокса смотрит на меня диким взглядом. Он потеет и тяжело дышит через открытый рот, пока взбирается на меня.
Затем он стонет и внезапно исчезает. Я слышу, как что-то тяжелое грохочет в кустах.
Я поднимаю голову. Эдокса нигде не видно. Но сейчас здесь появилась еще одна темная фигура, выше, шире и с длинным мечом в руке. Она возвышается над священником.
— Где твоя старая рана, Хенэкс? — говорит Арокс голосом, полным едва контролируемой ярости, который я едва узнаю. — Та, которая так ужасна, что тебе пришлось стать шаманом, потому что ты больше ничего не мог делать? Я не вижу ее следов.