Мы приехали в больницу Сент-Томас и поселились в нашей комнате в гостинице рядом с больницей. До операции нужно было сделать анализы, а потом меня положат в отделение.
Первое, что мы сделали, это отправились с Тедди в парк. Мы были знакомы с местными хозяевами собак, которые гуляли в парке каждый день. Я улыбалась и болтала, и никто не знал, что происходит в моей душе. Я готова была оказаться в любом месте, лишь бы не здесь.
Тедди чувствовал, что я встревожена. Он постоянно пытался приласкаться. После предоперационных анализов мы отправились в Грин-парк. Люди останавливались и заговаривали с нами. Тедди подавал детям лапу, любовался белками и утками. Я видела все это отчетливо. Слишком отчетливо.
Наступил день операции. Разбудил меня Тед – он принес тапочки. И поводок:
– Вставай же, пойдем погуляем и развеемся.
В парк я вышла в полубессознательном состоянии. Люди вокруг разговаривали, но я не слышала ни слова, знала, что эта прогулка с Тедди и Питером может оказаться последней. В голове постоянно сидела мысль о том, что будет с ними, если я не выживу.
Настало время идти в больницу. Теда я оставила в гостинице вместе с Питером. Раньше Тед всегда сопровождал меня, но сейчас это было лишним. Я весело попрощалась и сказала, что скоро вернусь. Тед пытался пойти за мной. Питер предложил ему лакомство, но он рвался ко мне. Я захлопнула дверь. Сердце мое разрывалось, слезы текли по щекам. Я шла по коридору и слышала, как он плачет за дверью. В приемной меня ждала новая медсестра, Аннетт.
Она должна была встретить меня и отвести в палату. В голове проносились мысли: «Я не могу этого сделать! Мне нужно просто уйти! Я уйду и никогда не вернусь!» А потом я вспомнила о том, как только что ушла от Теда и Питера. Что они будут делать без меня? Но меня ждет Аннетт. Она такой хороший человек, и я не должна ее расстраивать. И пошла ей навстречу. Аннетт сказала, что будет со мной и во время операции, и после нее, а Питер и Тед будут ждать, когда я очнусь.
– Я не могу этого сделать, Аннетт, – простонала я. – Я боюсь. Я очень боюсь. Я вовсе не храбрая.
– Храбрые не те, кто не боится, – ответила она. – Храбрые те, кто боится, но все равно делает то, что необходимо.
И все-таки я была совсем не храброй. Совсем. Даже на операционном столе я твердила:
– Я не могу этого сделать.
Мне хотелось убежать, обнять Теда и зарыться лицом в его шерсть. Я думала о том, что не сказала Питеру и Теду, как я их люблю.
Вскоре мне стало невыносимо жарко. Все исчезло.
Очнувшись, я почувствовала, что Тед облизывает мои руки и лицо. Он скулил возле меня и пытался вскочить на постель. Я была в палате, а Питер и Тед сидели рядом, как и обещала Аннетт. Мой любимый Тедди из кожи вон лез, лишь бы меня развеселить.