В конце концов, я не виноват, что эти жадные идиоты решили нажиться на финансовой пирамиде Аллена Стэнфорда. Просто они проиграли, а я выиграл. И с их стороны было величайшей глупостью угрожать мне судебным иском, потому что мой встречный иск гарантировал им отдых за счет государства лет на пятьдесят, как минимум. Забавно, что основные тезисы я набросал за ланчем на салфетке после того, как славно вздрючил Джона-как-его-Парсонса. Несомненно, присутствие в офисе Покахонтас стимулировало мою творческую жилку.
От приятных размышлений меня отвлекло смазанное движение справа. Бесшумно, как белка, моя помощница спрыгнула с карниза. Я успел только рассмотреть ее, опирающуюся одной рукой о шлифованный мрамор пола, а уже в следующее мгновение она, как ни в чем не бывало, стояла передо мной с чашкой в руке.
— Покажи мне мою комнату, — попросила она. — Но сначала свою спальню.
Не раскатывай губу, мысленно предупредил я себя.
— Идем.
Она вытащила из рюкзака большую пластиковую папку, а затем продемонстрировала мне скрученное из какой-то гибкой ветки (ивовой, кажется) кольцо диаметром с ладонь. Напоминающие паутину нитки с бусинками, несколько перышек на разноцветных шерстяных нитях.
— Это ловец снов. Надо повесить его у тебя в изголовье.
Я гостеприимным жестом пригласил ее на свой сексодром. Ее грудь приходилась как раз на уровне моих глаз, поэтому я предусмотрительно опустил глаза и рассматривал ее ноги. Похоже, дома она тоже собиралась ходить босиком.
Несколько шагов к изголовью, потом Лина поднялась на цыпочки, замерла, как танцовщица. Я затаил дыхание. Очень узкая ступня с высоким сводом и длинными пальцами. Кожа нежная, как на тыльной стороне ладони. Пора ей сваливать из моей комнаты, иначе я за себя не ручаюсь.
Ноги повернулись и переместились к краю кровати. Я подхватил Покахонтас за талию и мягко опустил на пол. На ощупь она была упругой и плотной, как форель. Просто заметно похудела за те десять лет, что я ее не видел.
Очень хотелось запустить большие пальцы ей под майку, чтобы проверить гладкость кожи. Я быстро отнял руки и отступил на шаг. Кажется, мое благородное поведение оценили, потому что Лина не спешила уходить:
— Напрасно ты сегодня обидел Джона. Он этого не заслужил.
Он заслужил виселицы, милая, только за то, как ты произнесла его имя.
— Я напомнил ему его место. В сущности, сделал доброе дело. Продолжая в том же духе, парень мог нарваться на более серьезные неприятности.
Свою волчью сущность я ощутил и принял давно, так что территорию метил, уже и сам того не сознавая. Кажется, Покахонтас, поняла, что я имею ввиду, потому что закатила глаза с видом «Ох уж эти альфа-самцы».