Глупо было спрашивать, за что он когда-то поступил так жестоко с невинным ребенком. И все же я спросил.
— Что ты имел против меня, колдун?
Его ухмылка стала шире:
— Ты последний в своем проклятом роду. Я должен был завершить дело своих предков. Мой народ будет отомщен.
Возражений у меня не нашлось. Учитывая, сколько койотов было истреблено первыми ван Хорнами, высадившимися на эти берега, расчет казался более, чем справедливым. И все же, я должен был дать ему последний шанс:
— Я верну твоему народу часть земель. Я обещал.
— Кому ты обещал? — Он скалился так, словно собирался впиться мне в горло. — Своей девке?
— Она чистокровная пайюта, и заботится о своем народе.
Он сплюнул кровью:
— Она тварь, связавшаяся с волком, и заслужила свою судьбу.
Похоже, старик совсем ослаб, потому что даже его плевок не долетел до земли, а сполз с окровавленных губ на подбородок.
Ладно, я еще мог послушать, как выживший из ума придурок кроет всеми хренами меня, но Лина такого хамства уж точно не заслуживала.
— Пока, людоед. — Я повернулся, чтобы уйти. — Не скучай. Поговорим в другой раз. На том свете.
Мне в спину полетел жуткий булькающий смех:
— Раньше, щенок. Мы встретимся гораздо раньше.
Даже если бы я хотел, то все равно не смог бы предотвратить то, что случилось потом. Крик замер у меня в горле, когда я увидел, как колдун шагнул в костер, и пламя с шипением вспыхнуло. Словно в него швырнули пригоршню пороха.
Его тело горело, как бумага. Огонь одним дуновением сорвал со старика одежду и багровыми пальцами охватил его голое тело. Пару секунд кожа казалась желтой, как пергамент. Затем по ней прихотливыми узорами пробежали красные линии. На моих глазах вздувался и распухал живот, с шипением закапал на горящие угли жир. Оранжевые языки облизывали уже мертвую плоть, сглаживая все ее выступы — ни носа ни ушей ни губ, на лице не осталось, но оно все еще продолжало смотреть на меня черными ямами глазниц.
Самое страшное, что он все еще стоял, словно привязанный к столбу еретик. Смрад горящих внутренностей и содержимого кишечника перебивал запах паленого мяса. Я сделал несколько шагов назад, и чуть не упал, зацепившись ногой за камень.
Не в силах отвести от костра глаза, я наблюдал, как с тихим треском костей распалась обгорелая плоть, как, удовлетворенно урча, пламя облизывает похожую на черную куриную лапу руку — все, что осталось от старика. Только эта скрюченная кисть и горка белого пепла.
Незаметно подкравшийся ветерок дунул, закрутил еще горячий прах маленьким смерчем и понес в мою сторону.
Тому, с какой скоростью я взлетел по камням вверх, мог позавидовать даже снежный барс. На моих глазах произошло что-то невероятное, непонятное и оттого еще более страшное, так что нужно было как можно скорее увезти Лину отсюда.