К черту! Он сам напросился.
— Не делай трагедию на пустом месте, бро. Я был у нее первым, к твоему сведению. И она еще ни разу не сказала, что жалеет об этом.
Бутылка, а следом за ней и стакан полетели в стену.
— Ты трахал ее десять лет назад, сука?
Сейчас Роб страдал не меньше, чем я, когда он встречался с моей девушкой в школе. Только роли поменялись, и партию главного мудака сегодня исполнял я. И, насколько я успел заметить, его сердце не было разбито, в то время как мое только-только начало оживать. И все же, я должен был быть честным со своим другом:
— Как видишь, это не удержало ее в Лобо-дель-Валле.
— Может быть, нашелся кто-то еще? — Все та же гадкая ухмылка. — Кто-то, кто трахнул ее лучше?
Я знал Роба, он бы никогда не сказал так грязно о Лине, если бы не хотел зацепить меня. И я не мог допустить, чтобы он говорил о ней так.
— Нет. Это я заставил ее уехать. Я поставил условие — или я или никто. Сам знаешь, что она выбрала.
— Как… Как ты ее заставил?
По лицу друга было видно, что он ни в малейшей степени не сомневается в моих способностях. Просто пытается переварить эту внезапно открывшуюся ему истину. Да, чувак, ты мог получить второй шанс, если бы попытался найти Аделину Гарсия. У тебя было на это десять лет. А теперь твой поезд ушел.
— Просто пригрозил ее семье. Человек с любовью в сердце всегда уязвим. Собирался дать ей денег на дорогу, но она не взяла.
Роб встал с дивана и теперь, чуть покачиваясь, стоял напротив меня.
— Какой же ты мудак, — тихо сказал он. Асиома, не нуждающаяся в доказательствах. — А я-то все эти годы считал ее сукой.
— Значит, мы оба мудаки. И оба наказаны. Эта невинная крошка в итоге поимела нас обоих.
Друг упрямо покачал головой:
— Нет, не достаточно наказаны. Идем.
— Куда?
Спросил больше для порядка. Я облажался и должен был принять свое наказание. Роб быстро шел к двери и задерживаться ради объяснений не собирался.
— В Ведьмин Круг, — бросил он через плечо.
* * *
Я действительно облажался перед другом, и потому намеренно пропустил несколько ударов, в том числе сокрушительный джеб в челюсть. Затем некоторое время лежал, скорчившись, на земле и покорно принимал пинки ногами по ребрам.
Наверное, Роб уже остыл, потому что пинать меня по почкам не пытался. Стало быть, можно было и поговорить. Например, о лопате.
Прежде чем закрыть свою машину, Роб вытащил ее, совершенно новенькую, с ценником на лотке, из багажника и пошел к воротам Роузхилл. Кажется, сегодня эти ржавые ворота споют одному из нас колыбельную.
Я, кряхтя и подсчитывая про себя возможный ущерб (синяк на скуле и пара трещин в ребрах), поднялся с земли и пристроил свой отбитый зад на поваленный камень.