Она заставила свои ноги двигаться, прокладывая себе путь через разрушенный, обычно чистый дом Люка, ощущая горечь страха.
— Люк, пожалуйста, — она пыталась проглотить комок, который застрял в ее глотке, как тикающая граната.
Будь живым. Будь живым. Будь живым.
Подняв взгляд от деревянных щепок, которые раньше были стулом, она грозила утонуть в волне паники.
— Черт побери, Люк. Где ты?
— Здесь, — едва слышный, страдальческий шепот был самым желанным звуком, из когда-либо произнесенных. Она развернулась, судорожно выдохнув в порыве облегчения, и помчалась в спальню.
Сначала она не увидела его.
Но затем она увидела кровь.
— О, Боже мой, — она была везде. Пропитала единственную белую простынь, скомканную на кровати. Покрывала стены длинными полосами. Наполняла тёмно-бордовые пятна на полу. — О, нет.
Она лихорадочно обыскала комнату. Теперь она надеялась, что ошиблась, что слышала здесь Люка. Грета не хотела находить Люка здесь. Он должен был быть, где угодно, только не здесь.
Ее взгляд опустился на босые ноги, выглядывающие с другой стороны кровати. Она быстро обошла постель и опустилась на колени с его стороны. Колени скользили в крови, но девушка едва это заметила.
— Люк? — она потянулась к нему, шаря руками по груди и рукам, ища источник крови. Она не знала, откуда начать. Боже, было так много, слишком много порезов, царапин и проколов.
— Кто сделал это с тобой? Люк, пожалуйста, скажи мне, — его глаза оставались закрытыми. — Давай! Проснись и посмотри на меня.
Ее голос дрожал так же сильно, как и руки. Его тело содрогнулось от какой-то судороги, и она застонала, склонившись, ее зрение расплывалось от слез.
Одна особенно крупная рана на груди постоянно сочилась кровью. Она прижала к ней ладонь, в слабой попытке остановить поток, вызвав хриплый кашель своего наставника.
— Мы должны остановить кровотечение.
— Грета, — прошептал он.
Его веки дрогнули, и он изо всех сил пытался что-то сказать ей, но, когда он открыл рот и бессильно закашлялся, кровь запузырилась на его губах.
Она сморгнула навернувшиеся слезы, не желая опозорить его слабостью.
— Шшш, я в порядке. Не разговаривай. Просто… просто позволь мне заняться этим, — ее взгляд метнулся по нему, пока она решала, чем заняться в первую очередь.
— Нет, я должен… Ты должна знать…
Грета покачала головой, но он просто изо всех сил пытался выдавить слова, и из его рта на ее руки брызнула кровь.
— Проклятье, замолчи, — сказала она. — Люк, пожалуйста. Ты не можешь…
— Гретель, — она замерла от строгого тона, который был ей так хорошо знаком. — Остановись… и послушай.