Что с тобой сегодня? Она стряхнула тоскливое, бессмысленное настроение и прищурилась от солнца, отражающегося от высоких сугробов.
Айзек был молчалив во время долгой поездки в карете. Они, казалось, согласились на мораторий неудобных, наводящих вопросов, но он по-прежнему наблюдал за ней слишком пристально. Чем раньше она смогла бы уйти от него, тем лучше.
Она все еще не видела Люка. За звенящими и стучащими звуками движущейся кареты густой лес, окружающий небольшой домик, был слишком тих.
На узком подъезде Айзек отпустил вожжи и притормозил, но она уже соскакивала в снег. Лошадь посмотрела на нее через плечо, словно она могла быть вкусным угощением. На самом деле, лошади Милены имели мало общего с лошадьми, о которых она помнила по дому, за исключением того, что у них было четыре раздвоенных копыта и длинная морда.
Она отскочила за пределы досягаемости прежде, чем ее принялись жевать.
— Спасибо за поездку.
— Хочешь, чтобы я подождал?
Было настолько очевидно, что она беспокоилась?
— Теперь я дома. Можешь ехать.
Пожалуйста, уезжай.
Она ушла, не прощаясь, не потрудившись обсудить с ним еще раз «держись от моих снов подальше», потому что это заняло бы слишком много времени. Несмотря на колотящееся сердце и почти болезненное предчувствие, она была удивлена, когда дошла до знакомого — но пустого — крыльца.
Она пыталась убедить себя, что просто смешна. Он, вероятно, всего лишь занят внутри. Готовит. Может, спит. Или в сарае.
— Люк!
Грета затопала по дощатой лестнице, как раз когда солнце начало опускаться за горизонт, но бросилась вперед, увидев, что дверь приоткрыта. Мрак в доме был гнетущим, непроницаемым для любого света, который, возможно, попытался проникнуть за ней внутрь. Сырой запах, который она не хотела идентифицировать, уже чувствовал себя как дома.
Ее живот скрутило, а в сердце закрался холод:
— Люциус?
Стараясь не паниковать, когда обнаружила разбитую посуду, рваное белье, разбросанное по полу, перевернутую вверх ногами мебель и холодный серый очаг, Грета искала признаки чего-то иного, чем бессмысленное уничтожение имущества, которое имело место.
Следов крови.
Дом выглядел так, словно здесь был заперт огр с пчелой, севшей ему на нос. Но, может, Люка здесь не было. Возможно, он был на работе и даже не знал, что здесь рылись.
Оптимистическая мысль не успела укорениться. Она чувствовала и слышала печаль леса. Как у древесного эльфа, у Люка была глубокая связь с землей. Будучи человеком, Грета не могла понять ее до конца, но научилась слушать и уважать ее, и сейчас каждый листок на каждом дереве — и сама земля — плакали.