— Что случилось? — спросил он.
— Ничего страшного, — она скривилась. — Несколько дней назад меня оцарапал и оплевал упырь, и раны заживают гораздо дольше, чем мне хотелось бы.
Он, пригнувшись, шагнул в палатку, чтобы не удариться головой о верх. Он снял зимнюю экипировку, и все же ее присутствие заполнило пространство, делая уютное помещение слишком тесным для них двоих.
Ее рука на ручке расчески напряглась, когда Вайат, скрестив ноги, сел напротив нее. Тут она заметила, что в его каштановых волосах были светлые прядки. Она вились за ушами и на затылке.
Его колени стукнулись о ее, и она отодвинулась. Когда он посмотрел на нее, на его щеках образовались ямочки. Она сухо закашлялась и опустила взгляд, но в ушах у нее внезапно зашумело.
— … помочь с этим?
Она прочистила горло.
— Прости, что? — спросила она, чувствуя, что краснеет.
— Хочешь, чтобы я помог тебе расчесать волосы?
— Мои волосы? Нет, конечно, нет. Нет, все в порядке. Я справлюсь сама. Ты не должен…
— Я не против, — он жестом пригласил ее повернуться. — Прошло много времени с тех пор, как я расчесывал девушке волосы.
— Так ты делал это раньше?
— Я расчесывал волосы своей сестренке, потому что наша мама рано уходила на работу. Моей обязанностью было разбудить нас и подготовить к школе.
Она заколебалась.
— Давай, я знаю, что ты устала, — он махнул, чтобы она повернулась.
Она раздумывала об отказе — может полсекунды. Но искушение дать другому выполнить эту работу и избавить ее плечо от мучительного напряжения сломило ее. Грета передвинулась так, чтобы оказаться к нему спиной. Девушка почувствовала, как парень придвинулся, и напряглась. Он взял ее косу у основания и мягко пропустил через кулак, словно проверяя толщину.
— Мм, значит… у тебя есть сестра?
— Ее зовут Даника. Она была результатом кризиса среднего возраста моих родителей, появившись, когда я считал себя слишком взрослым для новой сестры. Я считал, что был слишком хорош, чтобы нянчиться и играть в Барби или заплетать волосы маленьким девочкам.
— Но ты все равно это делал.
— Ага, — он развязал полоску ткани, держа ее за волосы, и провел пальцами по косе, чтобы расплести ее, — кажется, ей сейчас должно быть семь.
Она слегка повернулась, чтобы посмотреть на него:
— Где именно в Северной Дакоте ты жил?
— Какая разница? — он пожал плечами. — Городок под названием Корбин. Крошечный. Просто перекресток в глуши. На одной стороне бар, а на другой — автозаправочная станция. Наша школа находилась возле церкви на следующем перекрестке, а между ними — куча старых домов. Большинство детей приезжали на автобусе с ферм и сел, но, наверное, ежегодно набиралось меньше двух сотен учеников.