— Доминик! Вытащи ее задницу из этого кресла прямо сейчас, для нее эта машина слишком сильная.
Я хихикаю, глядя на брата.
— Мне ехать?
Он смеется, потирая подбородок и кивая головой.
— Да, сделай это.
Я отпускаю сцепление и начинаю давить на газ, ожидая, пока увеличатся обороты, я нажимаю газ и отпускаю сцепление, когда передние шины останавливаются, а задние начинают вращаться, мгновенно создавая дымовые облака. Доминик и Джейкоб научили меня, как делать пробуксовку, когда мне было десять, но мой отец понятия не имел. Я слышу крики, доносящиеся из дома, но я никого не вижу из-за облака дыма, которое окружает все внутри и снаружи автомобиля. Доминик и я смеемся до упаду, мне нравится его заводить. Решив, что отец все еще нужен мне живым, я останавливаюсь и оставляю машину стоять на месте. Как только облако рассеивается, вижу своего отца, стоящего, уперев руки в бока и с маленькой улыбкой на лице.
— Будь я проклят, моя девочка умеет водить.
Он даже не может быть взбешенным, с ним и моими братьями не было никакого способа, что я буду играть в куклы и кататься на скутере.
Я все еще смеюсь, когда замечаю молодого парня, с зубочисткой во рту, стоящего у колонн нашего крыльца и улыбающегося мне. Я улыбаюсь ему в ответ.
— Кто это? — спрашиваю я, кивая головой на большого загорелого красавца с каштановыми волосами. Доминик смотрит на меня и смеется.
— Тот, от кого ты собираешься держаться подальше. Папа нанял его только сегодня утром, когда ты уедешь, он переедет в гостевой домик.
Я удивленно поднимаю брови. Обычно он не нанимает молодых, вероятно, чтобы держать их подальше от своей подружки-шлюхи. Я переключаю скорость и начинаю выезжать с подъездной дорожки. Безопасно.
Мы сидим в кафе, ждем заказанную еду, и я замечаю, что все девушки глазеют на Доминика. Конечно, закатываю глаза. Вроде уже должна была привыкнуть к этому, оба моих брата очень красивые мужчины, но это все еще продолжает раздражать меня до усрачки.
— Мне нужно тебе кое-что сказать, — говорю ему, когда он просматривает меню.
— Да? Давай. Стреляй.
Я поднимаю руку вверх.
— Во-первых, ты не должен говорить ни папе, ни маме. И уж точно не Джейку.
Доминик – мой старший брат, поэтому он ответственный и с ним легко разговаривать. Хотя, Джейкоб? Он властный, контролирующий, заноза в заднице. Они мои братья и как и мой отец всегда яростно защищали меня, но Джейкоб возносит это на следующий уровень дерьма, и поэтому он не должен знать то, что я собираюсь сказать Доминику.
— Это так плохо, да? — спрашивает он, выпивая стакан воды. Я вижу, как его глаза ожесточаются, пока он мысленно готовится к моему признанию.