Очнувшись окончательно, я села в кровати, ощупала лицо руками и закричала:
— Я не вижу! Я слепа! Ослепла!
Глаза мои были полностью раскрыты, но перед ними стояла пелена, в которой двигались мутные беловатые пятна и тени. Рядом раздался знакомый голос:
— Дарья Васильевна! Ура! Вы очнулись! Не бойтесь, это временно! Слепота пройдет! Пройдет!
— Боря! — закричала я, вытягивая руку. — Что случилось? Что со мной? Где я?
Крупное серое пятно переместилось ближе. Мою руку сжали в ладони.
— Все хорошо, Дарья Васильевна! Вас… отравили. Но вас уже лечат. Все пройдет.
— Я помню. На меня чем-то подули, каким-то порошком. Это опасно? Я в больнице?
— Нет. В больнице вас не смогут вылечить. Мы принесли вас в… к лекарю. Но это не опасно, просто придется немного полежать.
Я откинулась на подушку, чувствуя, как меня начинает тошнить.
— Боря, меня сейчас вырвет. Дай воды.
— Кесса! — закричал Боря.
Приблизилась еще одна тень. Заговорил женский голос, довольно приятный; гортанный язык, на котором говорила женщина, не был мне знаком. К моим губам поднесли что-то пахнущее мятой, я сделала глоток. Тошнота тут же отступила, потянуло в сон. Женщина что-то сказала.
— Это Кесса, — объяснил Боря. — Она вас лечит. Порошок, которым вас обсыпал тро… тот плохой человек, ядовитый, он попадает в легкие, вы будете кашлять, но Кесса приготовит нужные отвары, и все пройдет.
— Почему все-таки я не в больнице? Может, нужны промывания, капельницы…
— Поверьте, Дарья Васильевна, это очень редкий яд. А у Кессы есть противоядие.
— Сколько на это потребуется времени? На лечение, — с беспокойством спросила я, мечтая только о том, чтобы оказаться подальше от семейства Бадыновых, по всем признакам попавших в центр криминальной разборки.
Боря что-то спросил, Кесса хмыкнула и коротко ответила.
— Неделя — две, — перевел ученик.
— Две недели? — ужаснулась я. — Мне же на работу. Каникулы всего десять дней!
— Учительница Васильевна! — зарокотал над ухом голос, от которого у меня застучало в голове.
— О боже, нет! — застонала я еле слышно. — Только не это.
— Учительница Васильевна не беспокоится. Роза ходить, деньга бумажка платить, справка брать из быльница!
— Вы возьмете для меня справку, Роза Бадыновна? — спросила я недоверчиво.
— Да-а-а, брать! Хороший справка, настоящий. Мы виноватые. Учительницу плохой народ обижать, хотел с собой забирать — учительница краси-и-ивая! Васильевна поправляться, домой ходить. Мы много гулум приносить. Виноватые.
— Что же все-таки произошло? — выдавила я. — Кто на вас напал? Такие странные люди… Такая странная одежда…