С трудом проехав сквозь встречный поток беженцев, Мишка свернул на пустую проселочную дорогу через лесок.
Выстрел прозвучал неожиданно. Пуля свистнула над головой. Мишка бросил вожжи и скатился с повозки на пыльную дорогу.
— Так то же, клоун, которого в хозчасть отправили! — крикнул кто-то и вышел из кустов, не опуская винтовки. — Выходи, клоун! Ты почему не отозвался, когда тебя окликали? Уснул что ли?
Мишка с перепачканной пылью физиономией стоял на карачках и шумно дышал.
— Свищ, твой выстрел его чуть на тот свет не отправил, — крикнул, подходящий к повозке красноармеец себе за спину.
Оттуда последовал ответ.
— Так я над головой стрелял.
— Ему и этого могло хватить. Вишь рот раскрывает, словно рыба на суше. Как бы инфакт не случился.
— Сам ты инфакт, — засмеялся второй боец, показываясь из соседних кустов. — Инфаркт. Во как звучит!
— Дык, я так и сказал, инфакт, — пожал плечами первый красноармеец и присел рядом с Пананиным. — Помочь?
Мишка постепенно пришел в себя, в нем закипала злость.
— Хрен вам, а не жрачки, — сказал он, словно выплюнул слова.
— Слышь, Свищ, может нам его того? В расход? А то смотри злой какой. Того гляди кидаться на нас начнет, перекусает и помрем мы мучительной смертью от бешенства.
— Да пошли вы…
Мишка вкатился обратно в повозку и дернул вожжи.
— Кобылка у него правильная, даже не дернулась от выстрела, только ухами повела немного. Она своих знает, и не спит на ходу, в отличие от своего возчика.
Бойцы заржали, сгибаясь от смеха пополам. Красный, злой, грязный, еще более вспотевший Мишка, гнал повозку к штабу полка.
Штаб полка располагался в небольшой деревеньке со странным названием Сопли. Две улочки с десятком домов вдоль. Кобылка медленно потянула повозку к бревенчатому двухэтажному зданию.
У самого входа часовой направил на него винтовку.
— Стой! Стрелять буду!
«Чего они все в меня целятся? Достали. Наберут идиотов в армию».
— Чувырла, ты вон лучше кашу забирай, а не строй из себя отважного героя.
— Какой ещё чувырла? — опешил боец.
— Такой, — ответил Мишка и увидел красноармейца, который рассматривал содержимое повозки.
— Для штаба выделяй, — требовательно произнес боец и полез доставать сам.
— Руки убери.
— Чего?
— Руки убери. Не ты ложил, не тебе трогать.
— Ты кто такой?
— Это ты кто такой?
— Отставить! Мешков, что тут происходит?
— Товарищ капитан, я хотел продовольствие забрать для штаба, а он не дает.
— В чем дело, боец?
— Ни в чем, — ответил Мишка, даже не стараясь изобразить строевую стойку. — Выдам, получит, и нечего совать нос в чужие котелки.
Капитан с интересом и изумлением посмотрел на Пананина.