— Ну-ну, выдавай, и умыться бы вам не мешало, товарищ красноармеец, — буркнул он и ушел по своим делам.
— Держи, Мешков, — с ехидцей проговорил Мишка и протянул ему контейнер. — Все заберешь сразу или будешь бегать как савраска?
Мешков надел контейнер за спину.
Недобрый взгляд скользнул по лицу Мишки.
— Давай еще один.
— А мне че, ждать, когда ты набегаешься? Принимай все сразу. Часовой приглядит за харчем. А мне недосуг у вас тут прохлаждаться. Ты мне пустые контейнеры тащи, и я поеду.
Недовольный Мешков скрылся в здании.
— Ужин привезешь? — заговорил часовой.
Пананин смерил взглядом бойца сверху вниз, цокнул языком.
— А на посту тебе кто разрешил разговаривать?
— Ты откуда такой взялся? — опешил часовой.
— Оттуда, откуда все люди. Извини, не на ком показать.
Часовой непонимающе смотрел на Мишку.
— Контуженый что ли?
— Сам ты контуженый! Чувырла ты и есть чувырла.
Часовой обиделся, вскинул винтовку.
— А ну езжай от штаба! Нельзя тут стоять!
— Ого, какой грозный! — глянув на часового, Мишка решил ретироваться от греха подальше. — Ладно, ладно, отъезжаю. Мешкову теперь контейнеры далеко будет нести. Пусть разминается.
Лошадка лениво потянула телегу в сторону от здания штаба.
— Эй! Ты куда? — раздался возмущённый голос Мешкова, вкупе с бряканьем пустых контейнеров. — Стой!
— Чего орёшь? Не видишь, что часовой приказал отъехать в сторону?
— Забирай свои причиндалы и езжай, давай.
— Мешков, ты хоть знаешь, что такое причиндалы?
— Да пошёл ты! — в сердцах ругнулся красноармеец и бегом направился к штабу.
— Иди, иди, давай, — довольный собой, сказал Пананин, и повернул обратно к выезду из деревеньки.
Встречающиеся красноармейцы с интересом поглядывали на грязного и потного с выпирающим животиком бойца, но Мишка на них смотрел свысока. Он ещё вчера не мог и помыслить управлять лошадкой, а тут оно вон как получается. Кобылка послушно двигалась в нужном направлении.
Через пару километров дорогу преградил какой-то сержант с двумя бойцами. Они с минуту молча смотрели друг на друга, и также молча разошлись. Мишка в недоумении пожал плечами.
Ещё через километр он попал под бомбёжку. Его обогнала полуторка, груженная ящиками. Возможно, повезли снаряды на передовую. Мишка проводил ее заинтересованным взглядом и выругался. На передовую ему не надо. Пока разворачивался, услышал гул: самолеты! Он как открыл рот, так и уставился немигающим взглядом на них. Бомбовозы отбомбились первым заходом по полуторке, а затем решили поупражняться и на его повозке. Кобылка в этот раз сама рванула с дороги в поле к ближнему лесу. Мишка упал на спину, ударился головой о контейнер и с ужасом наблюдал вырастающую тушу самолета. Гул от самолета наводил животный ужас и онемение. Мишка не моргал и смотрел на кабину пилота. Пули вонзились в деревянные части повозки, пробили два контейнера. Кобылка не уменьшила скорости и со всей дури влетела в кусты между деревьями. Сильный удар выкинул Пананина в траву. Немного ушибся, но ничего серьёзно не повредил. Вот только штаны немного потемнели от пережитого страха. Повозка застряла между деревьями, и кобылка, подёргавшись, уже мирно махала хвостом и жевала траву.