— Теперь по существу, — пообещал тучный коллега. — Я, изменениям к лучшему не враг! Это подтвердит каждый. Но! Есть — «но», коллеги. Где переходный период? Где, я вас спрашиваю? Ответьте! Хорошо, отвечу я, коллеги. Переходный период в законопроекте не прописан! Не прописан и всё тут! А любая внезапность, она ведь недруг радости. Так какая нам в том радость, коллеги? Такие переменны, скажу я вам, не каждый ведь выдержит. Прошу учесть мою поправку о переходном периоде и отправить законопроект на доработку!
— Что вы несёте?! — возмущённо обратился к нему председательствующий. — Опять мазуту из ламп жрали? Стыдно коллега, стыдно. Поедать технические ресурсы в наше непростое время это… это диверсия! Коллеги! Данная поправка объявляется мною бредом и на голосование выносится не будет. Идём дальше.
— Поправка под номером два, — сверяясь со своей бумажкой вновь объявил первый помощник, — от внефракционного делегата, Старейшего первого справа десятый ряд. Вам слово.
Старейший из десятого ряда прошёл к бочке, забрался на неё и разрываемый негодованием истерично заголосил:
— Коллеги! Законов подобного характера принято уже столько, что на них жалко тратить дефицитную бумагу! Пустые листы в мусоре попадаются крайне редко! Приходится писать и печатать поверх старых букв. Коллеги! Разобрать написанное на них уже невозможно. Я настоятельно требую конкретизировать законопроект точными цифрами отправив его в архив… то есть на доработку.
В зале поднялся гул недовольства. Особенно недовольными были члены фракции Неприкрытых Популистов, которые кричали, что это не поправка, а позор и попрание основ парламентаризма.
Председательствующий, под стуки пластиковой бутылки призвал всех к порядку и за неимением других поправок, объявил голосование. Поправку отклонили, а законопроект, большинством голосов был всё-таки принят и отправлен на третье чтение. Сам же глава совета, голосовал против. Сказалась его сильная не любовь к главе фракции, внёсшей этот законопроект. Не довольно фыркнув он вновь обратился к присутствующим:
— Коллеги, на обсуждение выносится законопроект восемьсот семьдесят девять девяносто один, о переименовании нашего города. Слово имеет член фракции «Благословенный Город» из Комитета вымученных формулировок, Старейший третий справа пятый ряд.
С пятого ряда вышла совсем тощая (в отличии от своего соседа) крыса и легко запрыгнула на бочку. Вдохновлённо окинув зал взглядом она начала:
— Собратья! Друзья! Сотрудники! Все мы питаем тёплые и нежные чувства по отношению к нашему любимому (хоть и не всегда благодарному) городу. Питаем и нечему тут стыдится. Но друзья мои! С позволением сказать — коллеги! Не долго думая, при основании его, назван он был — Метрополия. Красиво? Да. Величественно? Да. Но разумно ли?