Наконец, подошёл наш знакомый член Комитета по работе с резолюциями и предложил нам всем вернутся в помещение архива. Куда мы, отягощённые не вполне полным пониманием произошедшего на наших глазах действа, тут же и направились.
— У вас, на редкость хорошо организованное делопроизводство! — прохаживаясь среди длинных стеллажей с папками подшитых документов, восхищённо произнёс менестрель. — Сразу же чувствуется профессиональный подход.
— Это естественно, — приглашая нас присесть на груды бумаг на полу, ответила крыса-делегат. — Ничем другим, многие из нас никогда и не занимались.
— Но ведь все эти заседания, документы и резолюции, по сути не имеют никакой юридической силы, — рискнул предположить я.
— Сила документа в его зафиксированной форме существования, — не согласился со мной член (некогда распущенного) Совета. — Придёт время и юридическая сторона вопроса к ней (форме) обязательно подтянется.
— Никаких сомнений у нас по этому поводу нет, — поспешил вмешаться в этот разговор демон, мимикой своего лица всячески призывая меня оставить всю эту правовую казуистику на потом. — Но нас, в данный момент, тревожит вопрос несколько иного характера.
— Это вы, о возмущённой общественности?
— Именно.
— И в чём предмет этих возмущений?
— Как в чём? В несправедливости нынешней системы.
— Хорошо их понимаю.
— А мы, вот чего понять не можем. Как можно соответствовать критериям книги, которою никто в глаза не видел?
— Если это вы о «Кодексе Праведности», то…
— О нём самом, разумеется.
— …то тут вы не правы. В глаза, сам Кодекс (было время) наблюдали многие, а вот увидеть его сейчас, конечно же не представляется никакой возможности. Из общего употребления книга, за исключением одного оставшегося экземпляра, изъята.
— Неужели не осталось ни одной копии?
— Нет. И к сожалению, мы также приложили к этому свои усилия.
— Излишне радикальные, как по мне, меры.
— На тот момент они казались оправданными.
— А я слышал историю о том, что книгу эту, пытались восстановить по памяти, — вспомнив слова старухи в лесу, аккуратно возразил я.
— Было дело, — подтвердил мои сведения член бывшего Совета, — но это оказалась слишком сложная задача.
— Почему? — напрягаясь спросил демон.
— Книга написана сложным языком правовых коллизий и спорных толкований, с поправками на непредвиденные обстоятельства. Запоминать всё это, на тот момент не было никакой необходимости. А потом… Да и к тому же, подобного рода попытки, чреваты серьёзными репрессивными действиями со стороны власти. Лжевласти — если быть точнее.
— Значит единственная возможность её увидеть, это попасть на десятый уровень?