Люба не знала, что на это ответить мужчине и чтобы как-то смягчить разговор, спросила:
— А вы к кому приехали?
— Я? Да нет, я вчера освободился. Да вы не пугайтесь так, — сказал он, поймав её удивлённый взгляд.
— А я и не пугаюсь. А по какой статье, если не секрет, — она подняла на него настороженный взгляд.
— Преднамеренное убийство одного и более человек, — он поднял на Любу глаза полные нестерпимой боли.
— По вас не скажешь, что вы убийца. Ошибка, наверное? Или защищались?
— Защищались? От сволочи защиты нет. Да нет, мил человек. Никакой ошибки. А, — он махнул рукой, — как вас зовут?
Люба смотрела на этого совершенно седого человека и не могла понять того чувства, которое появилось у неё на душе. Ей совсем не хотелось, чтобы мужчина с таким открытым лицом и добрыми глазами оказался убийцей. В её воображении убийца — это жестокий, со злым взглядом человек, от которого исходят какие-то отрицательные флюиды. А от этого мужчины исходило что-то другое. Что-то непонятно притягательное.
— Любой меня зовут, — тихо ответила она, — а вас?
— А меня Виктором. Вот и познакомились. Вы домой через Москву?
— Да. Сто восьмым. Поздно ночью отправляется, — уточнила Люба.
Виктор достал свой билет из кармана старенькой лёгкой курточки.
— Надо же, совпадение. Я тоже этим составом. Вагон у вас, какой? У меня плацкарт.
— И я тоже в плацкартном. Других не было, — Люба подумала, что странно, но это обстоятельство её обрадовало.
Что-то в нём вызывало симпатию, голос и интонация, которым он говорил, успокаивал, да и сам вид мужчины вызывал доверие. Крепость фигуры и сильные рабочие мужские руки, показывали что, не смотря на возраст, сила в мужчине отдыхала и ждёт своего применения.
— Вы никуда не спешите? — спросил он Любу.
— Да куда мне спешить, до отправления ещё уйма времени, — ответила она, подсознательно боясь, что Виктор вдруг уйдёт и оставит её одну здесь, в этом замызганном вокзале, в этом чужом, незнакомом ей городе.
— Я отойду на несколько минут, — Виктор встал, положил свою небольшую спортивную сумку на сидение стула.
Вернулся он с подносом, на котором стояли два стакана наполненные апельсиновым соком, два стакана с горячим чаем, четыре бутерброда с чуть намазанной красной икрой, украшенные веточкой петрушки и тарелка с несколькими разными пирожными.
— Давайте хотя бы так отметим моё освобождение. Вы не против? Я могу вам купить что покрепче, если желаете. Просто я не пью, но вы если хотите…
— Нет, что вы, я тоже не любитель, — смущённо ответила ему Люба, почувствовав что, не смотря на то, что только что проглотила горячую жидкость, под названием суп, смогла бы съесть, ещё не мало.