— Что сделаешь? — донесся до меня голос Алока.
— Не знаю. Но во гневе я страшна!
Алок совершенно неприлично заржал, потом сквозь смех произнес:
— Васька выпала в астрал…
— Для тебя она Ловасголкинэрустраза. И не смей называть ее, то есть меня, ну не совсем меня, иначе!
— Ния, смерти моей захотела? Это ты мне мстишь за что-то?
— Ал, это не я! Васька, прекрати! Ал, что мне с ней сделать?
— Удушить, вызвать некроманта, поднять и удушить еще раз… — сквозь смех ответил дракон.
— А где я некроманта возьму?
— Лиона попросишь. Он вполне владеет всеми некромантскими приемами.
Внутри что-то пошебуршалось и затихло.
— Вась! Ты что, обиделась? Да не буду я мужа звать…
Дракончик горестно вздохнул и свернулся клубком как котенок.
— Первый раз вижу такое раздвоение… — восхищенно пробормотал Алок и получил от меня подушкой по той части, которой видел.
В следующие дни у нас с Васькой установилось полное взаимопонимание — она наслаждалась жизнью вместе со мной и плакала, когда мне было больно. А боль приходила какими-то волнами, совершенно неожиданно. Растерянное лицо Алока приносило мне только лишние страдания. Он старался как-то унять эту выворачивающую боль, но она плохо поддавалась его магии. Иногда он просто прижимал меня к себе, целуя в губы, шею, да куда попало, закручивая в фиолетовом вихре, в котором боль не была столь сильной…
К концу недели боль постепенно утихла, лишь иногда напоминая о себе. Васька все чаще смеялась и подсказывала мне язвительные реплики. Проснувшись утром в семинант, я получила свой утренний поцелуй и ежедневный вопрос о своем самочувствии. Потянулась, мурлыкнула вместе с Васькой, открыла глаза. Смеясь, завалила Алока и нависла над ним, дразня и целуя его. Уселась верхом, придумывая, что бы потребовать от пленника за освобождение, и тут… Восемь длинных, по четыре на каждом плече, глубоких царапин пересекали его грудь.
— Ал, это что? — голос отказывался мне подчиняться.
— Все в порядке, Ния, не пугайся.
— Что это?
— Царапины. К вечеру заживут.
— Ал, это — я?
— Это Васька рождается. Все так и должно быть, — он притянул меня к себе, прижал, — Очень скоро ты полетишь, осталось совсем не долго.
— Ал, тебе больно?
В ответ он опрокинул меня и, отыскав мои губы, отправил в очередной фиолетовый водоворот…
После обеда Алок ответил на чей-то звонок и сказал, что ему необходимо отлучиться где-то на полкруга. Я прошла в библиотеку, где на столике лежала книга, что мы начали читать с Алоком еще два дня назад. Книга была на древнеэльфийском, две трети слов я еще худо-бедно понимала, но остальные… Промучившись с четверть круга, я отправилась в спальню за словарем древнеэльфийского, который мы накануне утащили туда.