— Ему нужен его ребенок, ради него он пойдет на все. Да и девчонка эта ему дорога, он захочет вернуть ее…
— А если, не захочет?
— Тогда можешь забрать ее себе.
— О, монсеньор! Вы так добры!
Чья-то рука прошлась по моему телу и больно сжала грудь, меня передернуло от отвращения, но пошевелиться я не могла.
— Я сказал, если она ему не понадобиться! — раздался грозный окрик монсеньора, рука убралась.
А еще через мгновение я услышала такой родной голос!
— Барон Хрум! Вы возжелали свободы? Вы отказываетесь от своей вассальной клятвы?
— Да, лорд Гриффинус! Вы отказали мне в свежей крови, я считаю себя вправе снять с себя возложенные обязательства!
— Что ж, это ваш выбор! Отныне я тоже снимаю с себя обязательства по защите вашего клана и возвращаю ваш «Клинок Подчинения». Где моя жена?
Ран! Ран! Я здесь! — мысленно кричала я. Забери меня скорей!
— Отодвинь ширму, — раздался приказ монсеньора.
Теплый плащ с таким родным запахом окутал меня, сильные руки прижали к себе.
— Если с нее хоть волосок упал! — прорычал мой муж, стремительно выходя из комнаты и унося меня.
— Монсеньор, а как он узнал, где мы? Ведь вы же не писали ему… — прошелестело нам вдогонку…
Несколько томительных мгновений и Рандольф уже укладывает меня в постель, выпутывает из своего плаща, срывает ткань, которой я была укрыта. Я слышу, как он ругается сквозь зубы, потом велит кому-то «убрать эту мерзость».
— Что с ней? — раздается незнакомый мужской голос.
— Заклятие стазиса. Круга через полтора пройдет…
— Как ребенок?
Рука мужа ложится на низ живота, потом скользит выше, ненадолго притормаживает там:
— Все в порядке.
Все не в порядке! — хочу закричать я. Ран! Обними же меня! Согрей меня, я так замерзла!
* * *
Лорд опустил расслабленное и безвольное тело своей любимой в горячую воду.
— Ты совсем замерзла, моя маленькая. Сейчас тебе станет лучше, — шептал он, устраивая ее в ванной. А потом просто сидел и смотрел на нее. Какое счастье, что она жива! И даже, если она теперь возненавидит его… Какое счастье, что она жива. Он больше никому и никогда не позволит прикоснуться к ней. Он сделает все, что она потребует, он вымолит у нее прощение…
Лорд отнес ее в постель, укрыл теплым одеялом, которое приготовила заботливая Марта. Провел рукой по чуть намокшим волосам, подсушивая их. Потом не удержался и прикоснулся к ее губам. Ему показалось, что ее ресницы чуть дрогнули:
— Элен! Элен, любимая! — нет, показалось… Она по-прежнему лежала такая неподвижная и такая прекрасная.
— Элен, прости меня, прости за все, — Рандольф встал на колени, прижался лицом к ее животу, — я сам не ожидал, что так получится… Я так виноват перед тобой… Элен, моя, маленькая, моя любимая… Только не покидай меня…