— Сколько сразу вопросов! Похитил тебя барон Хрум, а его приспешник использовал заклятие стазиса, при котором подвергшийся его действию перестает что-либо ощущать, слышать, видеть, да и двигаться не может. А ты говоришь, что все слышала?
— Да. И чувствовала, — я передернулась, вспомнив прикосновения чужих рук, — Я только пошевелиться не могла. И холодно все время было…
— Странно… Впервые с таким встречаюсь… Ладно, допивай бульон, я постараюсь согреть тебя.
Он отставляет чашку, снимает с меня толстенный халат, улыбается, обнаружив под ним жуткую фланельку… Бормочет:
— Нет, так дело не пойдет, — вытаскивает меня из нее, и еще через секунду я уже прижимаюсь к большой и теплой печке — моему мужу.
— Ран, поцелуй меня… — он улыбается, гладит меня по волосам, потом наклоняется к моим губам, и я улетаю… таю… таю…
* * *
Он склонился над ней, вгляделся в ее глаза. В них не было упрека, не было страха. В них плескалась любовь и ожидание. Он наклонился и аккуратно коснулся ее губ. Она подалась ему навстречу, отвечая и одаривая его.
— Ран, не сердись на меня, я не собиралась уходить, я хотела только узнать… Я уже сделала свой выбор, я хочу остаться с тобой…
— Любимая, — он ласково провел рукой по ее волосам, — мы обо всем с тобой поговорим, только чуть позже. Я постараюсь ответить на все твои вопросы. Сейчас скажи мне только, кто передал тебе письмо?
— Клара, — чуть удивленно ответила она, — она не должна была этого делать?
— Она много чего не должна была делать…
Лорд порывисто встал.
— Ты куда? Не уходи…
— Я сейчас вернусь, дорогая, велю только твою Розу отпустить.
— Откуда?
— Из-под стражи, — усмехнулся лорд, приоткрывая дверь и отдавая распоряжения. Потом вернулся к жене и прижал ее к себе.
— Извини, но когда все это случилось, у меня просто не оставалось другого выхода. В этом явно был замешан кто-то из ближнего круга, но времени разбираться, у меня тогда не было.
— Ты считаешь, что это была Клара? Но зачем?
— Вот об этом я ее завтра и спрошу. А сейчас спи.
— А поцеловать перед сном? — она хитро улыбнулась и обняла его за шею. Он наклонился к ее губам, потом его рука скользнула по ее телу, остановилась, лаская, на ее груди и вызывая ее стоны, заставляя ее выгибаться ему навстречу. Он раздвинул ее ноги и встал между них на колени, продолжая ласкать ее руками и целовать везде, где только мог достать. Он наслаждался ее шелковистой кожей, ее покорностью, ее отзывчивостью… И только дождавшись, когда она прошепчет: «Ран, ну, пожалуйста… Ран…», он медленно и бережно вошел в нее, вызвав ее протяжный стон. И он старался подарить ей наслаждение, наслаждаясь ею сам, каждым ее стоном, каждым криком.