Обычно после очередного урока в дом Асвейг возвращалась уже поздно и настолько вымотанная, что и языком пошевелить иной раз не могла. А потому Ингольв всем строго-настрого запретил в такие дни нагружать её лишней работой. Вот и сегодня, когда солнце, что садилось в укрытие гор день ото дня всё раньше, уже закатилось, Асвейг волокла себя к поместью, всё ещё чувствуя, как покалывает пальцы остатками последнего заклинания. Оно призвано было вернуть к жизни сразу несколько убитых зайцев. И кто бы мог подумать, что это окажется так сложно. Она поднялась в гору, отворила калитку, глядя только себе под ноги, и ещё издалека услышала, что в длинном доме разгорается не слишком добрый разговор. Слышались басовитые голоса мужчин, которые спорили о чём-то. Может, даже и угрожали. Но кому, она поняла, только когда вошла в дом. Ингольв, ещё не переодетый с дороги, стоял спиной к двери и обернулся, услышав шаги. В глубине его глаз — даже издалека было видно — шаял золотой огонь гнева. А значит, кто-то крепко его разозлил. Перед ним по лавкам, как нашкодившие мальчишки, сидели Кнут и сыновья. Чуть дальше, у очага, стояла Хельга, прижав сложенные руки к груди. В котле явно что-то подгорало. Она спохватилась и помешала варево, тихо ворча. Рядом с ней, облокотившись о стол, сидел Змей, подозрительно оглядывая родичей хозяйки. Были тут и Лейви с Рагной. Скальд, прислонившись плечом к опоре крыши, сверлил взглядом спину Кнута, а фюльгья, почти с ним неразлучная, держала его под локоть. И такое невообразимое напряжение протянулось между всеми, что хоть ножом его режь. Асвейг подумала было уйти, не мешать, но Ингольв махнул рукой, подзывая, и пришлось подчиниться.
— Так почему ты не сказал, что нам к Самайну надо Фадира в гости ждать? — снова обратился он к Кнуту, явно продолжая неоконченное дознание. — Я слышал, он уже недалеко.
— Да не знал я о том, Ингольв, — раздражённо ответил Датчанин. — Говорю же, не собирался он к нам на вейцлу. Времена нынче не те, чтобы ещё и хирдманнов конунговых кормить. Драуг его разберёт, зачем наведаться решил.
— Да тебя что ни спроси, ты ничего не знаешь, — недоверчиво оскалился Лейви. — Кто за нами головорезов отправил — не знаешь. О том, что Фадир едет, тоже. Не настолько стар ты ещё, Кнут, чтобы в немочь впадать и умом слабеть.
Тот повернулся к нему, гневно сжимая колено пальцами.
— А ты языком не чеши почем зря, скальд. Коль не знаешь правду-то.
— Ты верно заметил, я скальд. И говорю о том, что вижу. И ты зенками так не сверкай, твоя дочь хоть и хозяйка здесь, да ты уже мало что значишь.