Видно, и без пересказа всего, что поведал Рейнир, она сразу поняла, что случилось.
— Не слишком много, — великан задумчиво вперился в пол под ногами. — Но тому, кто это сделал, верно, насолили все разом. Иначе я не понимаю, зачем.
— Зато я понимаю, — Ингольв встал и прошёлся до очага и назад. — Фадир не только погостить приезжал, на меня посмотреть. Похоже, дело это паршивое он ещё в Гокстаде задумал.
Эльдьярн вскинул кустистые брови.
— Это что же, Железное Копьё — сейдман? Странно, что я этого не почуял.
— Пить на Самайн надо было меньше.
Великан на столь колкое замечание ничуть не обиделся. Потому как правда была сказана чистейшая. Праздновал он так, будто каждый раз ему в руки попадал последний рог пива или мёда. То ли давно он на гуляниях не бывал — не удержался — то ли всегда так пил, коли повод случался. Но трезвым его в те дни приходилось видеть нечасто. А под хмелем попробуй распознать, кто ведает колдовство, а кто нет. Ладно хоть поместье не спалил по пьяни. Ингольв, надо сказать, того крепко опасался.
— Он уже творил сейд, — спокойно, без тени язвительности разъяснила Асвейг. — Когда отца Ингольва убил после хольмганга. А тот всё упокоиться не мог.
— И ты его упокоила, — закончил за неё великан.
— Как сумела, — девушка пожала плечами.
— Ясно. Но почему же он тогда сразу всех сыновей Радвальда не порешил?
— Да кто ж его знает, — Ингольв задумался: и правда, почему? — Может, не хотел, чтобы заподозрили его в колдовстве.
— Может… — великан вздохнул, то сжимая, то разжимая пальцы на коленях. — Сейд для мужчины дело непотребное. Такое никто не одобрит. Такого правителя никто уважать не станет. Только Одину дозволено…
— И тебе, — снова не удержался от ехидства Ингольв.
Уж больно настроение было паршивое. И колол злой интерес: мог ли Эльдьярн, если бы был в себе на Самайн, почувствовать исходящую от Фадира угрозу? Наверное, нет. Асвейг вон не почувствовала.
— И мне можно, — согласился великан. — Но я и не человек, если помнишь. Да только дело в том, что я его не пользовал никогда. Хоть и знаю о сейде многое.
— Сразу скажи, помочь можешь? — пришлось поторопить его рассуждения. — Иначе и здесь все мужики перемрут. Ну, может, только кроме тебя.
— Здесь не перемрут, — уверенно буркнул Эльдьярн. — Уж тут я точно узнал бы, коли сейд вокруг нас сотворили. Даже если он так хитро устроен: посмотри ведь, не сразу после его отъезда хворь напала. Только к весне, как снег начал помалу сходить. Вот из-под снега колдовство и полезло. Хитрый тот Фадир. И умелый. Много знает, да не всё.