И я готова поклясться, что Каладрий, глядя, как Лаурэль продолжает меня обнимать, качал головой и прищелкивал, будто цокал: «Тц-ц-ц! Ай-ай-ай!» Но я при всем желании не могла отстраниться от эльфа, если только попробовать отпрыгнуть от него на спеленутых ногах, с риском упасть плашмя и стукнуться головой об пол — для полнейшего счастья!
— Отпусти меня, — тихо прошептала я эльфу.
Лаурэль посмотрел на меня непонимающим взглядом. Он вообще, наверно, обнимая меня, чувствовал себя как дома. Ниорак замер на месте, опустив руки по швам. На его офонаревшем от происходящего лице читалась скорбь всего тролльего народа.
— Отпусти, Каладрию это не нравится! — настойчиво повторила я. — И помоги, наконец, освободиться!
— Каладрию?! — эльф быстро глянул в сторону серой птички. — Вот это и есть легендарный Каладрий?
— Полегче, Лаурэль. Все же не стоит пренебрежительно отзываться о птичке-предвестнице.
— Да ты что! Я всего лишь удивился… Ты почему-то злишься на меня? — спросил тихо эльф, разматывая на мне длинную широкую скатерть.
Да, я на него сердилась. Сейчас, без его гипнотического воздействия, я понимала, что он пытался меня соблазнить, применив чары эльфов, магию и что-то еще, что заставило моего монстра растечься довольной лужицей. И эта мысль зародила в моем сознании другую идею, которую я никак не могла ухватить за хвост, сформулировать, понять до конца. Просто надо запомнить: Лаурэль, возможно, способен подчинять не только самого мага, но и его монстра.
Я прислушалась к эмоциям эльфа. Сейчас в них был остаточный след испуга и страдания из-за жуткого воя Кергерайта. Но главным аккордом звучала печаль — грусть неразделенного чувства. И усталость — плотная, давящая на него усталость. У меня сжалось сердце: я не знала, как и чем помочь… другу?
Я не понимала теперь, как его называть. Разве хороший друг мог бы воспользоваться своими способностями для своей выгоды, но во вред доверяющей ему девушке? Хотя, может, Лаурэль считает, что мне с ним будет лучше, чем с кем бы то ни было другим? Искренне так думает?
Я запуталась. Я до жути устала. А ведь мне еще в целительский корпус сбегать надо, на осмотр. И проведать Даниэля, расспросить его обо всем… А хочется, чтобы никого рядом не было. Кроме одного демона — дерзкого и властного ректора Визарда!
Я хочу, искупавшись в новой ванне, лежать на своей новой кровати в объятиях незнакомца Визарда и таять от его сжигающих до тла, нежных, но подчиняющих ласк. Да, незнакомца: что это, знать друг друга два дня? Это совсем ничего!…
Я еще не успела побывать в библиотеке и прочесть о предзнаменованиях Каладрия, но я точно знала, что отвернувшаяся птичка-предвестница — очень дурной знак. А если учесть завывания Кергерайта, то все, конец света! Поэтому мы смотрели на переминавшегося с лапки на лапку зеленоглазого Каладрия и молились всем богам, чтобы он не отвернулся от нас. Серая птичка, на этот раз без танцев и как-то грустно взглянув на нас, но, хвала богам, не отвернувшись, взмахнула крылышками и быстро упорхнула — будто растворилась в воздухе.