Когда они исчезли, я этого не поняла, не восприняв свободу. Я все так же чувствовала на своей коже этот слизкий лед.
Я не слышала, что говорил Каттиш. Губы его шевелились, но слов я не различала. Наконец, он просто сам поднял меня с камня и дал пощечину. Так, что моя голова дернулась, мысли стали на место, и в голове вспыхнула ярость. Мои руки действовали быстрее, чем мог ожидать магистр. Плевать на магию! Я вцепилась в это непрошибаемое лицо когтями!
«Узнаете, что значит иномирный маникюр, господин магистр! Неприятный ритуал?! Сволочь!!! Неужели нельзя было предупредить, что это будет так страшно и противно?! Неужели как-то по-другому нельзя было меня проверить?!»
Магистр совершенно невозмутимо, однако не без усилия снял мои руки со своего лица и держал их, пока я пыталась вырываться. Мне было плевать, что я обнажена, что он — высший маг Министерства по особым делам, мне хотелось разорвать этого гада!
Какое-то время адреналин еще толкал меня на подвиги, а потом пришло опустошение. Я выдохнула и перестала брыкаться.
— Пустите, магистр, я хочу одеться.
Каттиш, на лице которого уже не осталось и следа, молча отпустил мои руки и отошел в сторону. Я, не спеша, но и не медля, оделась.
«Надеюсь, ему было хотя бы больно! А то ишь, как залатался быстро, сволочь!»
— Можете недоумевать, мисс Дария, но это вы меня залатали…
«Что?»
Я резко развернулась к магистру.
— Что вы хотите этим сказать, магистр? — я действительно с недоумением уставилась на Каттиша.
Как хищный зверь из семейства кошачьих, этот высокий красивый маг стал медленно подходить ко мне.
— Только то, что есть, мисс. Вы — целитель, очень сильный. И пусть ваша иномирная физическая оболочка напала на меня, ваша целительская магия, светлая от природы, сразу начала действовать, — магистр, стоявший уже совсем близко, взял в руку мою ладонь. — Если бы напали на вас, ваша магия при должном обучении способна защитить: есть масса боевых целительских заклятий. Но напали вы, — маг поднял мою ладонь и начал рассматривать мои длинные ухоженные ногти с французским маникюром, которыми я и впилась какое-то время назад ему в лицо, — напали на того, кто не собирался причинять вам вреда. И магия тут же начала исправлять «ошибку». — Каттиш поднес мою ладонь к губам и поцеловал, отчего я впала в ступор.
— А… как же этот невидимый монстр? Это ведь вы его подослали! Почему магия этого не учла? — растерянно спросила я. Чувствовала я себя неуютно: магистр не отпустил мою ладонь, а целовал ее то с внешней, то с внутренней стороны, щекотал языком запястье. Он будто загипнотизировал меня: мне не нравилось, что происходило, но я не вырывала ладонь, не сопротивлялась.